Ролло намеревался выиграть. Я был не настолько глуп, чтобы тратить силы на борьбу с ним.
Поэтому, когда он еще раз поменял точки опоры, я упал с него, расслабясь, чтобы не разбиться о землю.
Смит поймал желтого конька и держал его за повод, пока я отнимал колени от лба и поднимался на ноги.
Пири сидел на корточках и смотрел на меня нахмурясь. Милк-Ривер смотрел на Ролло с видом, который должен был означать крайнюю степень изумления.
— Слушай, что ты сделал коню, что он себя так ведет?
— Может, он просто шутит, — сказал я. — Попробую еще раз.
И снова Ролло стоял тихо и печально, пока я на нем не разместился. Затем возобновил конвульсии — и я приземлился в кустах на плечо и затылок.
Я встал, потирая левое плечо, ушибленное о камень. Смит держал саврасого. Лица у всех пятерых были серьезны и официальны — слишком серьезны и официальны.
— Может, ты ему не нравишься? — предположил Бак Смолл.
— Может быть, — согласился я, в третий раз забираясь на Ролло.
Лимонный дьявол вошел во вкус и прямо любовался своей работой. Он позволил мне пробыть на борту дольше, чем в прежние разы, — чтобы скинуть крепче.
Когда я грянулся оземь перед Пири и Милк-Ривером, мне стало нехорошо. Я не сразу смог подняться, а поднявшись, вынужден был постоять некоторое время, прежде чем почувствовал под собой землю.
— Подержите его минутку… — начал я. Передо мной возникла плечистая фигура Пири.
— Хватит, — сказал он. — Я не желаю тебе смерти.
— Уйди с дороги, — зарычал я. — Мне нравится. Еще хочу.
— На моего коня ты больше не сядешь, — зарычал он в ответ. — Он не привык к таким грубостям. Падаешь неаккуратно — повредишь мне коня.
Я попытался обойти его. Толстой рукой он преградил мне дорогу. Я заехал в темное лицо кулаком. Он попятился, но на ногах устоял. Я подошел к коню и сел в седло.
Ролло наконец поверил в меня. Мы были старые друзья. Он решил показать мне самое заветное. Он делал такие штуки, каких ни одна лошадь не смогла бы сделать.
Я приземлился в тех же кустах, что и прежде, и остался лежать.
Не знаю, сумел ли бы я встать, если бы захотел. Но я не хотел. Я закрыл глаза и успокоился. Если я не добился того, чего добивался, я готов признать поражение.
Смолл, Данн и Милк-Ривер внесли меня в дом и расправили на койке.
— Не думаю, что мне будет большая польза от этой лошади, — сказал я им: — Наверное, надо поискать другую.
— Не надо так отчаиваться, — посоветовал Смолл.
— Полежи-ка ты, отдохни, — сказал Милк-Ривер. — А будешь шевелиться — на части развалишься.
