Сначала Овчарка сидела рядом с Вассой на деревянной лавке в верхней каюте. Напротив них разместились отец Панкратий с паломницей. Еще на полу в углу сидела Груша, щелкая кнопками мобильного телефона. А на стуле с ней рядом — женщина с вытравленными длинными волосами, которая снимала на камеру из окна. Остальные спустились вниз.
Отец Панкратий рассказывал паломнице, мрачной женщине с низко надвинутым на глаза платком, о том, как недавно покосился купол главного собора (это произошло сразу после того, как какой-то депутат, расчищая себе место под дачу, вырубил на берегу четыреста танцующих березок), и о том, как все возмущались поступком этого депутата.
«Дачку в таком красивом месте — губа не дура», — подумала Овчарка.
Еще отец Панкратий говорил, что на берегу бухты должны были установить новый поклонный резной крест, который в монастыре делали целых полгода, а те, кто должен был ставить, запили, и крест так и мокнет по сию пору под дождем. А споили работяг, как говорят, эти безбожницы. Нарочно.
Глаза отца Панкратия горели праведным гневом. Просто инквизитор какой-то, который еретиков поносит. Его спутница никак не реагировала на эти обличительные речи.
«Такой красивый, а тараканы в голове, — подумала Овчарка, — он явно считает себя призванным Богом на борьбу с лесбиянками острова».
Она минут на двадцать спустилась вниз, полежала на диванчике, но заснуть не получилось.
Море разгулялось, и зеленые волны захлестывали иллюминаторы нижней каюты. Овчарка поднялась наверх. Никто из спавших внизу не проснулся. Овчарка неприязненно поглядела на своего отца, который спал с широко открытым ртом. Поколотить спящего она считала ниже своего достоинства. Поднявшись наверх, она увидела, что Васса роется в своей сумке.
— Чехол от бинокля не у тебя? — спросила она у Овчарки.
— Нет. Это ты его держала.
— Значит, на палубе остался. Пойду схожу.
— Дохлый номер. Его давно ветром сдуло.
— Может быть, нет. Я его повесила там на какую-то железяку. Пойду погляжу. — И Васса вышла.
Она вернулась минут через семь очень довольная — чехол она нашла. Потом женщина с вытравленными волосами убрала камеру, вытащила из сумочки на поясе сигареты «Вог» с бензиновой зажигалкой и отправилась наружу покурить. Только она вернулась, снизу, прихрамывая, поднялась та самая тощая девчонка с депрессушным лицом и безжизненным голосом осведомилась у сидящих в верхней каюте, как найти туалет. Овчарка ей объяснила, добавив:
