Но она по-прежнему строит из себя мученицу, долго и нудно пытается успокоить каждого ребенка, потом ведет их купать и укладывает. А я, обидевшись, ухожу к себе. Город-Гардероб даже не открываю. Я села на край кровати и зашептала:
— Ругаются, кричат. Не знаю почему. Папа, мама, Конфетка, Ас, Клаудия. Заткнулись бы они. Я хочу тишины.
Мой шепот переходит в ритм. Я снова и снова шепчу свои слова. Потом беру лист почтовой бумаги с мишками и записываю. Мысль облекается в плоть слов, я напеваю их под нос, пока не рождается мелодия. Не знаю, как писать музыку, вместо этого я ставлю небольшие стрелочки под словами, показывая, где мелодия поднимается, а где опускается, чтобы потом не забыть.
Ругаются, кричат,
Не знаю почему.
Вопят, орут, визжат,
А я сплю наяву.
Мечтаю о стране
Без воплей и без ссор,
Где никогда не лгут,
Где под запретом ор.
Там мир и тишина,
Нет криков и угроз.
И я стою одна
В стране чудесных грез.
Я открыла Город-Гардероб, забралась внутрь, закрыла двери, чтобы никто меня не видел, и напеваю эту песню. Я по-прежнему хриплю, а не пою, зато в голове слышу эту песню ровно так, как она должна звучать. От восторга я обхватила себя руками. Меня зовет Клаудия, но откликаться мне совсем не хочется. Потом она забарабанила в дверь и чуть не проломила стену Города-Гардероба.
— Уходи, Клаудия, — со злостью ответила я.
— Нет, сначала ты выйди. Я нигде не могла тебя найти. Я думала, ты потерялась. Ты уже взрослая девочка, хватит играть со мной в прятки.
— То еще маленькая, то уже взрослая.
С угрюмым видом я открыла дверь.
— Что у тебя тут? — Клаудия распахнула шкаф.
— Сюда нельзя, это частная территория.
— Зачем ты засунула кукольный домик в шкаф и вместе с ним весь этот мусор?
— Не смей так говорить, это не мусор! Это мой шкаф, и я могу совать в него все, что мне вздумается.
— Ладно, сдаюсь. Вы самые чудные дети в моей жизни. И я больше с вами никак не связана! — говорит Клаудия. — А теперь иди в кровать.
— Мне еще рано.
— А мне все равно. Давай раздевайся, чисти зубы и немедленно в кровать. Вы все трое мне страшно надоели.
— Ты увольняешься?
— Да, увольняюсь!
Не знаю, уговаривать ее остаться или нет. Мне она не особо нравится, но у нас работали няни намного хуже.
— Ты нас ненавидишь, Клаудия?
— Что? Нет, конечно, Солнце! И не смотри на меня так.
Я вздрогнула и прикрыла рот рукой:
— Я показала зубы?
— Нет. У тебя нормальные зубы. И ты тоже нормальная. И Конфетка с Асом. Вы ни в чем не виноваты.
— Тогда виноваты папа с мамой?
