Дарнигар желает встать с постели? Ему виднее. Лекаришка, видать, никогда не имел дела с людьми войны. Если боец встает, его никто не уговаривает полежать. А что сапоги на ноги не налезают, так этому горю помочь легко. Тертош где-то раздобыл жуткого вида и размера башмаки из войлока. Ноги дарнигара нырнули в них вместе с повязками.
— Это у кого ж такие лапы громадные? — поинтересовался Литисай, насмешливо обозревая войлочные чудовища. — Вроде троллей в отряде нет…
— У повара. Он родом с Джилиниди, это почти Уртхавен. У них на острове такие башмаки зовут «тюленями». Повар другой обувки не признает, так я у него запасную пару отобрал.
— «Тюлени»? — поднял бровь дарнигар. — Ну да, иначе и не назовешь. Впрочем, перед кем мне красоваться-то…
* * *
«Тюлени» оказались не только большими, но и отменно мягкими. Ходьба почти не причиняла боли, и дарнигар решил подняться на третий ярус.
Да-да, на третий! Хоть и невелика была крепостца, а все-таки в центре ее гордо высился шаутей — «последняя надежда» — башня, которая должна была стать оплотом для остатка гарнизона, если бы враги ворвались в крепость.
Шаутей был хоть и бревенчатый, но трехъярусный и просторный. На втором ярусе жил Литисай, рядом была комната Румры, а по соседству пустующие ныне покои Хранителя и его супруги. А третий ярус пустовал целиком. Румра и Литисай еще в первые дни в крепости, когда обживались в шаутее, решили, что там будут жить гости, каких не отправишь ночевать в солдатский барак. Не бродячая шушера, а уважаемые господа.
По словам лекаря, устройством приезжих занималась сама Румра, а значит, гости были вот именно уважаемые.
Нет, Литисай не собирался знакомиться с приезжими господами в таком виде: домашняя старая рубаха, «тюлени» на ногах… Он всего-навсего хотел проверить, приколотили ли плотники перила к лестнице на третий ярус.
Плотники не подвели. Перила были на месте и радовали глаз своей явной прочностью.
Внешней красоте дарнигар не поверил. Прошелся до самого верха, проверяя, не отдираются ли перила. Перила стояли насмерть, как хороший гарнизон.
Уже на верхней ступеньке Литисай услышал мелодичные звуки. Заинтересовавшись, подошел к ближней двери.
За дверью кто-то насвистывал «Портовую девчонку» — фривольную песенку, которую осенью распевал весь Джангаш.
Дарнигар без удовольствия представил себе столичного франта. Такого же знатного, как и сам Литисай, и годами, наверное, не старше — но преисполненного самомнения и поглядывающего сверху вниз на обитателей мелкой захолустной крепостцы.
