— Эй, гляньте! Вот он!
Все тут же растянулись на снегу. Да, так можно было разглядеть тело в лохмотьях, почти свисавшее с узкого каменного выступа.
— Узнаёте, кто это? — хмуро сказала Румра, поднимаясь на ноги.
— Что ж не узнать, — сказал Стебель, вставая и стряхивая с куртки снег.
Литисай поднялся молча. Он подошел к самому краю, снова глянул вниз — но стоя не разглядеть было тела в нищенских лохмотьях.
Вот как закончился твой путь, злой насмешник Ланат…
— Надо вытащить, — робко предложил лекарь. — Как же покойнику без костра?
— Лезь, — хладнокровно отпарировал Вьягир. — У нас даже веревки нету.
Барикай метнулся к тележке, вернулся с веревкой, которой только что были связаны его пожитки:
— Вот!
— И как такой дурень людей лечит? — вздохнул Стебель. — Думаешь, она до того уступа достанет, твоя веревочка?
— Н… нет…
— Едем в крепость, — решила Румра. — Возьмем людей, доски. И вернемся за телом.
Словно в ответ на ее слова, по утесу хлестнул порыв ветра. Румра запахнула плащ.
— Буря идет, — негромко сказал Стебель.
— Скинет его с утеса, — чужим, мертвым голосом сказал Литисай. — А внизу полынья. Под воду уйдет.
— И что прикажешь делать? — огрызнулась Румра.
Приказывать дарнигар никому ничего не стал. Вместо этого он скинул плащ.
— Ты что затеял? — ахнула Румра. — Ты ж его не вытащишь!
— Не вытащу, — спокойно согласился Литисай, расстегивая пряжку перевязи. — Привяжу тело к выступу, чтоб ветром не сорвало. А после бури за ним вернемся.
Перевязь и меч легли рядом с плащом. Дарнигар взял поданный Барикаем моток веревки, сунул за пазуху, лег — и ловко повис на руках на краю обрыва.
Ноги сразу нашли опору. Узкую и ненадежную, но это ладно, лишь бы держала!
Здесь недавно был обвал. Склон неровный, из него торчат острые куски гранита. Есть за что ухватиться рукой, есть на что поставить ногу. Но верить этим камням никак нельзя. Выворачиваются, проклятые, из-под руки, улетают вниз, плюхаются в полынью… не глядеть им вслед, не то сам туда улетишь… не думать так, не думать…
Ветер не помогал, не прижимал к утесу. Ветер словно понимал, что человек, ползущий по скале, хочет отнять у него игрушку. Лежащую на камне игрушку, которую так славно будет трепать в клочья на камнях и льдинах, а потом скинуть в полынью.
Ветер бил сбоку, бил расчетливо и злобно. Литисай прижимался к откосу, ощерившемуся острыми гранитными гранями. Человек чувствовал враждебность камня, но льнул к нему всем телом… держи меня, скала, не отдавай ветру…
