— Ну а как вели себя здесь остальные гости?
— Люсилла ведет себя так, словно играет последний акт трагедии. Причем, мне кажется, она действительно чем-то очень взволнована. У нее просто нет таланта, чтобы хорошо играть. Киотт-Сломана, слава Богу, большей частью здесь не было, а в то время, когда присутствовал, он был необычно молчалив. Сам понимаешь, атмосфера для этого шутника здесь совсем не такая, чтобы похлопывать женщин по попкам. Бедняжка Джорджия все время беспокойно расхаживала по дому, и вид у нее был, как у брошенной обезьянки. Мне даже больно было смотреть на нее. И тем не менее она ангел-хранитель всего общества. Довольно неприятно слушать, как Люси все время жалуется на свое разбитое сердце и оплакивает своего героя. А ведь у Джорджии сердце, судя по всему, тоже разбито…
— Да, — согласился Найджел. — По-настоящему разбитое сердце не делает себе рекламу. Но давайте поговорим о другом, Филипп. Призовите на помощь свой ум ученого и попытайтесь ответить мне на вопрос: как может человек пройти по снегу около трех сантиметров толщиной примерно сорок пять метров и не оставить после себя следов?
— Только испросив помощи у Всевышнего, друг мой! Видимо, речь идет о каком-нибудь йоге. Или, быть может, убийца использовал ходули…
— Ходули? — возбужденно повторил Стрэйнджуэйз. — Ах нет, этого не может быть! Ведь они тоже оставляют следы. А Блекли обыскал все вокруг барака, но не нашел ничего. Нет-нет, решение должно быть чрезвычайно простым.
— Если бы ты мне точно сказал, в чем, собственно, дело… Кажется, там были довольно четкие следы…
— Только вели они не в том направлении.
Теперь выражение святой простоты на лице Старлинга было изумительным.
— Твои сочинения по греческой литературе, Найджел, были часто очень удачными, но страдали одним недостатком: были чересчур стилизованы. В поисках нужного стиля ты делал самые примитивные ошибки и…
— Ну хорошо, хорошо! — буркнул Стрэйнджуэйз. — Можете не продолжать. Разумеется, я сделал идиотскую ошибку, и это все объясняет! Наш мистер Икс шел вперед спиной. Поэтому отпечатки носков были глубже, чем отпечатки каблуков. Но след был только один, значит, к бараку он шел, когда снег еще был не очень плотным — то есть где-то между пятью минутами первого и двенадцатью двадцатью. Убийца будет неприятно поражен, когда поймет, что мы это знаем.
Они беседовали еще около часа. Постепенно зимний вечер перешел в ночь, и мысли их невольно обратились к ароматным гренкам с маслом.
