Не то, чтобы я переживала, что Майкл станет что-нибудь говорить по поводу моего голого тела. Скорее, я боюсь, что мне будет неловко оттого, что он вообще увидит меня голой. Хотя увидеть его тело я, естественно, не прочь. Наверное, это значит, что я зажатая недотрога, предубежденная и еще что-нибудь в этом роде. Наверное, я не достойна быть президентом студенческого совета школы имени Альберта Эйнштейна даже несколько дней перед тем, как я сложу полномочия и уступлю место Лилли. И уж конечно, я не достойна быть принцессой страны, которую я ухитрилась довести до того, что ее вышвыривают из Евросоюза… если, конечно, дело до этого дойдет. Если честно, то я вообще мало чего достойна.
Кажется, пора ехать к Майклу.
Эй, кто-нибудь, пристрелите меня!
12 сентября, суббота, 17.00,
ванная комната Майкла в общежитии
Я-то думала, что Колумбийский университет – такое место, в которое трудно попасть. Я думала, что они проверяют тех, кто пытается к ним поступить. Если так, то почему они принимают в университет сумасшедших вроде Майклова соседа по комнате?
Пока не появился этот тип, все шло хорошо. Мы с Ларсом позвонили Майклу по домофону из вестибюля Ингл-холла – так называется дом, где находится его общежитие. Чтобы нас пропустили, Майклу пришлось спуститься и зарегистрировать нас, они там в Колумбийском университете очень серьезно относятся к безопасности студентов. (Жаль только, что их куда меньше волнует безопасность гостей их студентов!) Мне пришлось оставить на проходной свой ученический билет – это чтобы я не попыталась улизнуть, не выписавшись. Ларса заставили оставить разрешение на ношение оружия, хотя все-таки разрешили взять с собой пистолет, когда узнали, что я – принцесса Дженовии, а он – мой телохранитель.
Короче говоря, как только мы все зарегистрировались, Майкл проводил нас наверх. Я, конечно, уже была один раз в Ингл-холле, когда мы помогали Майклу устроиться, но теперь, когда не было толп родителей и грузовых тележек, все здесь выглядело совсем по-другому. По коридору то и дело пробегали парни в одних полотенцах, визжа, прямо как в сериале «Девушки Гилмор». Двери в некоторые комнаты были открыты, и из них неслась очень громкая музыка. Повсюду висели плакаты, приглашающие обитателей общежития пойти на какой-нибудь марш протеста, и приглашения на вечера поэзии в соседние кофейни. Все это выглядело очень по-университетски.
Майкл, кажется, больше на меня не сердился, потому что, здороваясь, он очень мило поцеловал меня, и я за это время успела вдохнуть запах его шеи, и у меня сразу повеселело на душе. Что касается целебных свойств, то шея Майкла в этом смысле почти так же хороша, как соленые крендели от уличных нью-йоркских торговцев.
