Впрочем, об этом он скорее всего знает.
— Замужем… — снова повторил он.
— В известном смысле. Это довольно запутанно. Вернее, нет, но тем не менее…
— Вы замужем, — ровным голосом проговорил Уиклифф. Ему явно требовалось выпить. Он прошел в другой конец комнаты, щедро налил себе бренди, отпил глоток и погрузился в задумчивость.
Да, она поклялась перед Богом любить, заботиться и повиноваться. И ничего подобного не сделала, как и ее муж. Это была ошибка молодости. И Элиза успешно притворялась перед собой, что этой ошибки вообще не было.
До Уиклиффа. Пока не встретила мужчину, в которого влюбилась.
И как она ни пренебрегала произнесенными когда-то клятвами, — как и Лайам, вправе она добавить, — она не может переступить через них теперь. Как забавно, ее больше заботят чувства герцога, чем Лайама.
— Замужем. За кем? — повернулся к ней Уиклифф.
— За мистером Лайамом Филдингом. Ничтожный тип.
Уиклифф налил еще стакан, на этот раз для нее.
— Мне действительно надо заняться уборкой, — уклончиво проговорила Элиза.
— Как ваш хозяин и повелитель, я на сегодняшний вечер освобождаю вас от работы.
— Вы слишком добры. — Она попятилась к двери. В ней шла нешуточная битва между желанием задержаться в его объятиях и отчаянным стремлением уйти, чтобы избежать продолжения разговора.
— Мне любопытно главное. — Уиклифф оказался между ней и дверью.
— Что именно? — Она должна поведать ему правду. Просто это очень трудно.
— Почему вы не рассказали обо всем с самого начала? Полагаю, история связана с Брайтоном?
— Значит, вы меня слушали? — удивилась Элиза. — Да, эта история началась в Брайтоне семь лет назад. Родители ставили пьесу для принца-регента, я поехала с ними. Лайам играл в этом спектакле. Это были стремительный роман и юношеская глупость. Он меня соблазнил, и мы поженились. Я быстро пожалела об этом, и наши пути разошлись, — добавила она, чуть пожав плечами, словно говоря: это все, больше рассказывать нечего.
— Правда? Думаю, ваши отношения развивались более драматично.
— Я бы так не сказала. Он играл в труппе бродячих артистов, мне хотелось посмотреть мир или по крайней мере Англию. А он хотел, чтобы я осталась в Лондоне, где он время от времени навещал бы меня. Мы по-разному смотрели на брак. Конечно, начались ссоры. Он не бил меня, но я знала, что это вопрос времени. В один прекрасный день он вышел выпить пива, забрав все мои деньги, и до прошлой недели я ничего о нем не слышала.
Невысказанным осталось то, что ее побудительный стимул к замужеству оказался ошибочным. Лайам был ее билетом в большой мир, пылкой и мимолетной страстью юности. Это не были ни товарищеские отношения, ни настоящая любовь.
