Будущее рисовалось в самом приятном свете. Все уже видели внутренним взором каменный дом Синклита на берегу озера и будущее совместное счастливое возвышение.
— Конкурент Гукина Сафатин концерт устраивает, — объявил Большерук, входя. И сразу от его слов ледяным холодом в комнате пахнуло. Веселье вмиг унялось. — И на концерте том, знаете кто будет петь? Угадайте с трех раз. Хотя нет, все равно не угадаете.
— Газманов, — предположила Аглая.
— Майкл Джексон, — решил Гавриил.
Большерук лишь развел руками.
— Дух Вертинского, — подал голос Огневик.
— Дима Гусляр. — Большерук взглянул на собратьев по цеху свысока.
— Вот сволочь! — сказали все хором.
Воцарилось молчание. Если Дима Гусляр петь начнет, все труды Синклита пойдут прахом. И не видать им дома каменного на берегу озера Круглого. Потому как Дима Гусляр напеть избирателям в уши может что угодно. Сбренькает пару песенок, и привет, все уже толпой бегут за Сафатина галочку в бюллетени ставить.
— Надо ему гусли сломать, — решила практичная Аглая.
— И ноги, — добавил Гавриил.
— Я так и знал… все кончится мерзко, — вздохнул Чудодей.
— Когда концерт? — спросил Роман.
— Завтра.
Все призадумались. Нейтрализовать пение Гусляра было никому не под силу.
— Можно устроить прорыв водопровода и Дом культуры затопить, — предложил Роман.
— Он в другом месте сбренькает, — покачал головой Гавриил Черный. — А прорыв водопровода на Гукина спишут.
— Я пойду погляжу завтра, что сделать можно. — Большерук мрачно оглядел товарищей. — Может, удастся настроить воздушную стихию так, чтобы нейтрализовать пение Гусляра?
— А может, так даже и лучше? — оживился Слаевич. — Может, этот Сафатин будет хорошим мэром. Мне так лично все равно, кто из них. За что мы деремся?
— За дом на озере, — напомнил Гавриил.
* * *
Явился Большерук на концерт Димы Гусляра и так воздух закрутил, так перелопатил, что одна из струн на Диминых гуслях тут же лопнула, зато остальные принялись издавать такие чудовищные звуки, что казалось, стадо одичавших кошек точит когти и мяукает одновременно.
Половина зрителей тут же удрала, решив, что ни за что то на свете и ни при каких условиях голосовать за Сафатина не будет. Зато оставшаяся половина приняла не менее твердое решение: только Сафатин и никто другой и накормит их и обогреет. Как ни верти, а Гусляр был виртуозом.
Дело принимало дурной оборот. Решено было вызвать Диму на Совет Синклита. Только Дима не явился. Тогда подошли к вопросу с другой стороны и отправили Большерука на переговоры.
