— Да, вечером Багум-ханум приходила. Сказала, буду сидеть у дверей и ждать. Как постучите, открою.
— Кто будет сидеть у дверей? — спросил Ахмад.
— Чего ты везде лезешь, — оборвал я.
А матушка продолжала:
— Не спросила, кто у нее?
— Кого Хаджи желали — девочка, — ответила бабушка Сакине.
— Ах, чтоб ему лежать на столе для обмывания покойников за все, что я натерпелась от него, — сказала матушка.
— «Во имя Аллаха милосердного и всемогущего»… — забормотала молитву бабушка Сакине.
— Пошли скорей, уже совсем светло, — приказала матушка.
Низко опустив голову, старуха пробормотала:
— Холодно…
— А мне не холодно! — сказал Ахмад.
— Ну да, а сам дрожишь.
— Ничего и не дрожу…
— Хватит, — оборвала матушка.
Мы с Ахмадом шли впереди, а они за нами. Снег, как мягкий хлопок, ложился под ноги, и наши следы так и впечатывались в него. Сделав шаг, Ахмад оглядывался и смеялся от удовольствия. Лицо его алело, как кумач. Он скакал то с одного, то с другого бока от меня. В белом пальтишке, запыхавшийся и веселый, он походил на расшалившегося щенка.
— Матушка, — сказал я, — Ахмад замерз.
— Чтоб он ослеп, незачем было идти…
— Не замерз я, не замерз! — протестовал Ахмад.
— Долго еще идти? — обратилась матушка к бабушке Сакине.
— Нет, близко, вон туда, в конец улицы.
— У, как далеко!.. Нет, я дальше не пойду, — заявил Ахмад.
— А разве мы не в Шах Абд ол-Азим идем? — спросил я.
— Сначала зайдем сюда, у бабушки Сакине тут недалеко вещи оставлены, заберем их и пойдем в Шах Абд ол-Азим…
— Ну, еще заходить куда-то, не пойду, я хочу в Шах Абд ол-Азим, — заскулил Ахмад.
— Чтоб тебе ослепнуть! Зачем с нами пошел, сам напросился, — сказал я.
— Пошли, пошли живей, — торопила матушка, — светает уже.
— Она сказала, будет стоять у входа, ждать, когда постучим, — повторила бабушка Сакине.
— Кто будет ждать? — спросил Ахмад.
— Надо все сделать тихо, чтоб и лист не дрогнул, — продолжала матушка.
— Да, да, я ей наказывала, чтоб никто не узнал, — торопливо отвечала бабушка Сакине.
— Чтобы что не узнали? — спросил я.
— Это про что узнают? — вмешался Ахмад.
— Чего лезешь? — вспылил я. — Любопытных в пекло уносят!
— Это дело всего минутное, — продолжала матушка, не отвечая нам, — сделаем, и я опять буду спокойна.
— А если не отдаст, что тогда? — спросила бабушка Сакине.
— Не отдаст?.. Нет, не посмеет… Если что, силой отниму!..
— Как делать-то будем! Как ты вчера сказала, да? — заговорила бабушка Сакине.
— Да, да! Ну что ты опять спрашиваешь?
— А потом, что потом Хаджи скажем?
