Белка. — «На водопое». — Мамочку уломали
Сто лет ничего не записывала — некогда: уроки гимназические, уроки музыки — чтоб им! — каток, да еще и «Мальчик у Христа на елке». Что и говорить, оно прелесть как красиво, но отчего было Достоевскому не написать этого стихами? Тогда можно бы шутя выучить, потому стихи — они, хочешь не хочешь, в ушах остаются, коли два-три раза прочитал, a тут так ровно ничего не остается, здесь уж надо по-настоящему учить — a я долбни ох как не люблю! Ну, да теперь, слава Богу, скоро конец, всего полстраницы осталось, три с половиной отзвонила. Барбос несколько раз спрашивал, доволен остался, так и сияет.
Сегодня у нас за русским уроком ужасно смешная штука вышла. Читали мы из хрестоматии главу «Молодая белка». Ну, там и описывается, какая она из себя: рыжая, мол, хвост пушистый, зубы острые. Штоф встает и спрашивает Барбоса:
— Ольга Викторовна, почему это беличий мех всегда серый, ведь белка-то рыжая?
— Правда, отчего бы это? Отчего? — раздается со всех сторон.
Только Танька противно так, насмешливо улыбается и говорит:
— Глупый вопрос!
А сама поднимает руку и тянет ее чуть не до самого носа учительницы.
— Грачева знает? — спрашивает Барбос. — Ну, прекрасно, скажите.
— Потому что ее шкурку, вероятно, на изнанку выворачивают, — говорит Танька.
— Как? Что такое? — таращит свои и без того большие глаза Борбосина. — Выворачивают?
Одну минутку все молчат и переглядываются — еще не утямкали, но потом вдруг класс начинает хохотать:
— Выворачивают… Ха-ха-ха-ха!.. Выворачивают… Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха!
— Ловко!
— Ай да Таня! Что? Выскочила?
— Ну-ка, выверни! Эх ты, голова! — раздается на весь класс голос Шурки Тишаловой.
— Да, уж это поистине удачно сообразила, — говорит Барбос. — Вы, Грачева, лучше про себя берегите такие ценные познания, других не смущайте.
Барбос Таньку не любит, и потому хоть и смеется, но не так добродушно, как всегда. Вообще, она ужасно мило хохочет, даже весело смотреть: вся она так и трясется, подбородок так и прыгает.
Танька красная, злющая. Поделом, не выскакивай!
На перемене мы в умывальной страшно дурачились. «На водопой» сегодня все так и рвались, особенно те, кто гимназические горячие завтраки ест. Может, чего другого в них и не хватает, но не соли… Потом в голове только и есть одна мысль: кран.
