Хокмун почувствовал острую боль в голове, но она почти сразу прошла. Он посмотрел на машину — краски ее поблекли и сморщились ажурные паутинки. Он поднес ко лбу руку и с ужасом обнаружил там то, чего не было раньше нечто твердое и гладкое. Сейчас это было частью его самого. Он содрогнулся.
Барон Калан выглядел обеспокоенным.
— Ну? Вы выдержали это? Я был уверен в успехе! Вы ведь не сошли с ума?
— Я не сошел с ума, — ответил Хокмун. — Но я боюсь.
— Со временем вы привыкнете к Камню.
— Значит у меня в голове камень?
— Да. Черный Камень. Подождите.
Калан повернулся и отбросил в сторону занавес из алого бархата, закрывавший овальной формы плоский кусок молочно-белого кварца, около двух футов в длину. На нем стала проступать картинка, и Хокмун увидел множащееся до бесконечности изображение барона Калана, рассматривающего кусок кварца. Экран в точности показывал то, что видел Хокмун. Стоило герцогу слегка повернуть голову, и картинка на экране соответственно изменилась.
— Работает… Потрясающе… — бормотал в восторге Калан. — Камень видит все, что видите вы, дорогой герцог. Куда бы вы не пошли и чтобы вы не сделали, мы будем знать об этом.
Хокмун попытался было что-то сказать, но не смог — перехватило дыхание и сдавило грудь. Он снова коснулся теплого камня, столь схожего с его плотью и столь чуждого ей.
— Что вы со мной сделали? — спросил он после долгого молчания. Голос его был по-прежнему спокойным.
— Мы просто обезопасили себя, — засмеялся Калан. — Сейчас у вас во лбу — часть живой машины, и стоит нам захотеть, вся ее энергия перейдет Черному Камню, и тогда…
Хокмун оцепенел.
— И что тогда?
— Он разрушит ваш мозг, герцог Кельнский.
Барон Мелиадус вел Дориана Хокмуна по сверкающим коридорам Дворца. Сейчас у герцога на боку болтался меч, и одет был Хокмун в те самые доспехи, что были на нем при Кельнской битве. Коридоры постепенно становились все шире и шире, и вот, наконец, барон ввел его в огромное помещение, больше похожее на широкую городскую улицу. Вдоль стен стояли воины в масках Ордена Богомола. Массивные, сложенные из мозаичных плит двери преградили им путь.
— Тронный Зал, — прошептал барон. — Сейчас ты увидишь Короля-Императора.
Двери начали медленно открываться. Тронный Зал ослепил Хокмуна своим великолепием. Все кругом блестело и сверкало. Откуда-то доносилась музыка. С дюжины балконов, что рядами поднимались к куполообразному потолку, ниспадали пышные знамена пятисот самых благородных семей Гранбретании. Выстроившись вдоль стен и салютуя огненными копьями, стояли солдаты Ордена Богомола в масках и черно-зелено-золотых доспехах. За ними толпились придворные. Сейчас они с любопытством рассматривали вошедших: барона Мелиадуса и герцога Хокмуна.
