— Да, место здесь, как я вам уже говорил, уважаемая Юлия Александровна, беспокойное, — подтвердил Шульман.
— А что, Юля, может быть, действительно под твоей квартирой лежит клад, — загорелась Людмила. — Тогда давайте завтра же организуем его поиски!
— Так вам наш уважаемый ЖЭК и даст это сделать, — скептически заметил Шульман. — Да и потом, если бы здесь что-то было, клад давно бы уже нашли!
— Не скажи, Сеня, — не согласилась с ним Петровна. — Вот мой племянник запрятал куда-то от своей жены заначку, так потом три месяца не мог ее найти!
— И часто сюда наведывается ваш племянник? — с подозрением посмотрел на старушку майор.
— А вам какое до этого дело? — ответила та. — Если и приходил мой Коленька проведать старую тетку, то только от доброты душевной!
— И от доброты душевной потом стащил у вас старую шубу, — ехидно заметил Шульман.
— А ты это видел? — сразу загорелась Петровна.
— Нет, но вы тогда переполошили весь подъезд, требовали провести обыск, очную ставку, только непонятно, кого и с кем, — ответил Семен Яковлевич.
— А твой племянник, можно подумать, ничего у тебя не стащил, — парировала Петровна.
— Мой племянник уже почти полгода живет в Германии, — раздраженно ответил Шульман. — Так что никакого отношения ни к пропаже вашей шубы, ни к исчезновению ожерелья Юлии Александровны он не имеет! Вот письмо, — гордо показал он конверт с немецким штемпелем. — А вот что они пишут: «Дорогой Сема! Устроились мы просто прекрасно! Поселили нас в бывшем концентрационном лагере. В том самом, в котором когда-то сидел дядя Фима! Так что ему все здесь, как родное! И даже из окон нашего домика так же, как когда-то из окон его барака, виден домик коменданта лагеря. Фима сказал, что помолодел сразу на шестьдесят лет. И теперь понимает, что значит девиз: „На свободу с чистой совестью!“»
— Какой ужас! — перекрестилась Петровна.
— «Но не пугайся, здесь очень уютно, — продолжал Шульман читать письмо. — Удобные симпатичные домики, в которых жила когда-то лагерная охрана. Мой Яшенька говорит, что он бы и сам не прочь пожить в таком лагере годик-другой. Кстати, он уже пытался наладить здесь торговые связи, но попал на такого же, как он сам, эмигранта. Теперь оба каждый день ходят в полицию! Эти боши в три раза хуже наших! А главное, с ними совершенно невозможно договориться! Яша, как сладкий сон, вспоминает нашего честного продажного налогового инспектора»…
— Ох уж этот ваш Яша, — заметила Петровна. — Он и приходил-то к вам только тогда, когда ему были нужны деньги!
