За селом, у старого кладбища, он остановил лошадь, посмотрел на белые развалины каменных склепов, подумал:
— Кто сказал, что смерть всесильна?.. Смерть — это старое кладбище, заросшее папоротником и клевером, а жизнь?.. Вот она жизнь, — и он окинул взором бескрайние дали темневших полей.
Брезжил прозрачный весенний рассвет. Горы, как в далеком мираже, просвечивали сквозь голубоватую дымку рассвета. Бледные редкие звезды казались нарисованными, и ущербная луна очень низко висела над взбухшими, по-весеннему темными полями.
Гала глубоко вдохнул колючий холодок горного воздуха, расстегнул стеганку, откинул со лба кепи и направил лошадь в мелководную речушку. Лошадь жадно, со свистом втягивала в себя желтоватую весеннюю воду. Гала с любопытством посмотрел, как она пьет, толкнул носком сапога теплые бока животного и, выехав на берег, соскочил, стал на колени, затем лег на грудь и приник горячими губами к холодной струе.
Встав, он потрепал лошадь по гладкой теплой морде и проговорил:
— Ишь ты, соблазнил меня, думал, вода вкусная, а она… Эх ты! А что тебе, лошади, можно понять в нашей человеческой жизни…
Он вскочил в седло и пустил лошадь галопом. Поднялся на высокий холм, и перед ним, далеко теряясь в розоватой дымке утра, потянулись поля. У самого берега мелководной речушки, зеленея крашеными боками, врос в землю домик-фургон тракторной бригады. Гала привстал на стременах, с минуту подумал и повернул лошадь направо к молодежной бригаде. По черной взрыхленной земле трактор прорыл глубокие черные борозды. Лошадь споткнулась. Гала поднял голову и увидел огромное перепаханное поле…
— Что же это такое? Вчера еще здесь не было пахоты, — удивился он, сошел с лошади, взял ее под уздцы и пошел по вспаханному полю…
Тракторист в молодости, потом студент сельскохозяйственного института, Гала пришел в райком с должности участкового агронома. Весна всегда вселяла в его душу какое-то нетерпеливое беспокойство, и он не мог усидеть в кабинете. Как только на склонах холмов темнел снег, он говорил:
— Весна… эх, молодость…
И по особому, быть может, только одному ему понятному чувству, еще в февральских колючих ветрах он узнавал приближение весны. И тогда, объезжая поля, он радовался каждой темной прогалине…
У дальнего края вспаханного поля виднелся трактор. Гала привязал лошадь к грушевому дереву и напрямик пошел через поле. У низкорослой размашистой ивы, росшей у края поля, стоял трактор, врезавшись стальными лемехами в черные пласты перевороченной земли. Поодаль от машины, уткнувшись щекой в лохматую шерсть полушубка, спал долговязый юноша. Смуглая кожа на лице была «подгримирована» темными полосками от его замасленных рук.
