– Ты мне еще расскажи, Борис Михалыч, что швейцарский ювелир Фридрих Кольер огранил второй, запасной рубин. Но, слава Богу, запасные камни из Швейцарии не понадобились, ни один из уникальных камней при изготовлении короны в мастерской Позье не пострадал при огранке. А запасные камни так и не были выкуплены у Кольера. И вот теперь, после столь долгого отсутствия, эти легендарные камни вновь вышли на свет. Но ты меня уел своей эрудицией, товарищ Генеральный прокурор.
– А это с кем поведешься… И книжки почитываем, и вот – управление информации мне ежедневно обзор прессы на стол кладет. Оттуда, между прочим, с утра и вычитал.
– Значит, вы в курсе? Тогда подпишите…
– Что это?
– Ваш приказ о моей срочной командировке в Швейцарию.
– А Шотландия? Подождет?
– Хочу Осину заранее под личный контроль взять. А на островах у меня надежные люди…
…Женеву Владимир Михайлович Осинский знал не хуже Москвы или Парижа. Перед вылетом из Лондона он плотно позавтракал (придерживался методики диабетиков – минимум два завтрака: первый – овсянка, второй – отварная рыба с овощами), так что сразу поехал на улицу Руссо. Машину с водителем и охранником он уже не первый год заказывал в солидной фирме по эскорт-услугам «Антонио Паризи». Всегда и во всех поездках его сопровождали помощник по международным связям Иван Порываев и помощник по личной безопасности бывший чемпион СССР по спецназовским единоборствам Константин Фролов. При этом Фролов всегда был рядом, прикрывая своим мощным торсом спину Осины. Что же касается худосочного Порываева, то он держался за левым ухом патрона, скороговоркой переводя ему все звучащие в его адрес реплики.
С языками у него прямо беда. Английский у него был корявый, на каком в приличном обществе и говорить неприлично. Единственный язык, который ему дался легко, оказался язык друидов. Он освоил уже азбуку, начал писать и, словно вдохновленный свыше, открыл в ней необычайную ритмичность. Даже разработал своего рода азбуку Морзе на языке друидов, и обучил ей своего учителя, знатока истории, философии, языка друидов Джона Маклафтона. В минуты особой меланхолии Осинского они перестукивались через стенку кабинета патрона. При этом Маклафтон испытывал отвращение, Осинский же получал от процесса некое странное наслаждение.
Вскоре они прибыли в аукционный центр Женевы: аукционные залы Кристи находились на площади Таконнери, Сотбис – на набережной Мон-Блан. Между своими двумя соперниками, на улице Руссо, располагалась компания Кольер-Женева. Соперничество трех аукционных домов продолжалось не первый год. В Париже они сталкивались с противодействием «Дома Друо», который тоже время от времени выставлял лоты с уникальными историческими драгоценностями. В Женеве филиала «Дома Друо» не было…
