— Да. Хотя и не могу похвастаться, что пробовала много сортов вина.
— Я хочу, чтобы вы узнали историю этой бутылки, потому что пока вы живете на этом свете, вряд ли вам когда-либо удастся отведать вино лучше этого. Это «Шато Лафит-Ротшильд 1929 года», лучшее бордо этого века, а может быть, и вечности. — Налив небольшую порцию в свой бокал, он встряхнул его и, засунув свой нос глубоко в бокал, стал вдыхать аромат вина. — Превосходно. Это моя последняя бутылка. Я хотел выпить ее до того, как умру, и в хорошей компании. — Он наполнил оба бокала и сел.
Лиз, повторив все его действия, начала мелкими глотками пить вино.
— Я никогда в жизни не пробовала чего-либо прекраснее, — проговорила она, и это было искреннее признание.
Джеймс вернулся в комнату с фазаном на подносе.
— Эту дичь я подстрелил на прошлой неделе своим новым дробовиком, — улыбался Джеймс.
Ангес улыбнулся в ответ.
— У меня всегда была хорошая кухарка, — он дождался, пока жаркое было подано на стол, — думаю, именно поэтому я прожил так долго.
Некоторое время они ели в тишине. Наконец, Лиз спросила:
— Что будет с Джеймсом после вашей смерти?
— Я думал на эту тему, — признался Ангес. — Я бы хотел, чтобы он, продолжая вести этот дикий образ жизни, остался здесь и правил делами острова. Но он вряд ли останется здесь. Он хочет учиться в колледже, увидеть свою страну и мир посмотреть. Сначала я посмотрю, справится ли он с этой задачей, а потом можно только надеяться, что Камберленд снова позовет его обратно так, как это случается с теми людьми, которые любят это место. Я постараюсь облегчить его возвращение сюда.
— А ваши внуки знают, что у них есть дядя? — поинтересовалась Лиз.
— Мне кажется, Кейр знает, а вот относительно Хэмиша и Жермен я затрудняюсь сказать что-то определенное. Очевидно, они тоже догадываются. Но мне абсолютно все равно, что думают обо мне другие люди. Такие, например, как этот маленький хитрован Джимми, который уверен, что может заняться обустройством Камберленда. Но он даже не подозревает, какой сюрприз поджидает его тут.
Хотя Лиз очень хотелось спросить старика, о каком сюрпризе идет речь, она сдержалась, чтобы не показаться слишком любопытной.
Закончив ужин пирогом с черникой и сладким, как мед, десертным вином из винного погреба Ангеса Драммонда, пара устроилась на кожаном диване рядом с камином.
— Я не помню, чтобы когда-либо в своей жизни присутствовала на более приятном ужине. — Вздохнув, Лиз взяла из рук Ангеса коньячную рюмку. — На таком ужине, где присутствуют лишь свои, а не, с позволения сказать, посторонние люди.
