Стержень и первой, и второй поэмы — мысленное общение с любимым сквозь время и пространство. Одна тема: разлука как онтологическое разделение и возможность единства внутри этого разделения. В «Из писем заложника» с их большей житейской определенностью разделенные — еще только «я и ты». В «Лете в Отрадном» (летоздесь означает «год», и отсылки к церковному году смыслообразующи) за теми же «я и ты» встают их сущностями/параллелями Дух и Душа. Дух связан с долженствованием,дух бодр, тогда как душа поддается чувствам, порывам, она несовершенна. Не то чтобы немощна, как плоть, а скорее неустойчива («Да, я и сама боюсь новой жизни, замираю и плачу, / но вверяю ей и тебя: все, что есть у меня».). Лейтмотив всей поэзии Черных — норма и отклонение от нормы, призыв и уклонение от призыва. Диктат нормы идет снизу, диктат призыва — сверху. А посредине — цветущий, густой, пронзительный, полный страдания и уюта мир героини.
Пожалуй, главное свойство поэтики Черных в верлибрах последнего десятилетия — универсальность, или как бы наивная всеядность. Черных работает на скрещениях. Так, «разговорная» риторичность современной западной традиции, на родной почве практикуемая, скажем, Львовским и Фанайловой («Мне стыдно за девяностые годы»), перекрещивается с «пышной» риторичностью византийской традиции. Но не следует думать, будто Черных смешивает «речевые нарративы» для создания эффекта разноголосицы, словесной ткани с неоднородной фактурой. В том-то и дело, что каждое стихотворение спето одним авторским голосом. «Византизм» — не маска, а один из пластов внутреннего мира лирической героини (сделаем эту уступку литературоведческой проформе, подразумевая «Наталия Черных»), потому столь естественно переходящей от обыденной речи к украшенной, от интимного лиризма к настрою и строю литургической поэзии. А в «Из писем заложника» слог постоянно меняется с почти телеграфного на романтически-образный, бытовые подробности перебивает афористическое обобщение.
Мама была в психлечебнице.
Отец узнал, что я в плену, из новостей. Не плакал.
Мне в пункте контроля сказали, что он писал президенту.
Представляю, что. Однако его не тронут. Он пенсионер,
он инженер тонких химических технологий.
<…>
Теперь, когда и лицо твоё позабыла,
а детали единственной встречи рассыпались, будто сгоревший листок,
жить очень странно…
Искренность и торжественность в их ненатужном сплаве — мгновенно узнаваемый эмоциональный почерк Черных.
