Существование на одной территории двух и более враждебных этносов Гумилев называл химерной конструкцией. На наших глазах такие конструкции возникают и в нашей стране, и в Европе под аккомпанемент разговоров о терпимости, политкорректности и мультикультурализме. Чем кончится очередная мультикультурная химера? Пользуясь инструментарием Гумилева, ее финал можно предсказать. Финал довольно мрачный, но, как спрашивает Беляков, «станем ли мы ругать врача, который <…> ставит больному диагноз»?
Можно ли избежать подобного финала? А вот это уже зависит от дальновидности политиков, к сожалению, все талдычащих про толерантность и мультикультурализм, вместо того чтобы взглянуть правде в глаза.
Книгу полагается закончить на оптимистической ноте, и автор завершает ее выразительной цитатой из беседы Гумилева с известным этнологом и близким другом Айдером Куркчи: «Я только узнал, что люди разные, и хотел рассказать, почему между народами были и будут кровавые скандалы. <…> Предмет моей науки довольно строг, хотя и не общепринят; предмет мой — разнообразие».
Беляков делает упор на последней фразе, воспевая этническое разнообразие, противостоящее скуке глобализации. Мне же в приведенной цитате кажется более важным предсказание неизбежности «кровавых скандалов». Светлые умы человечества часто мечтали о времени, «когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся». Нужно большое интеллектуальное мужество, чтобы сказать: «Никогда». Им-то и обладал Лев Гумилев.
Маргарита Хемлин. Дознаватель. М., «Астрель», 2012, 413 стр.
Отзывов о «Дознавателе» в прессе не так уж и много — не потому ли, что роман этот очень неудобный?
К тому же говорить о «Дознавателе» в отрыве от двух предыдущих романов — «Клоцвог» и «Крайний» — смысла не имеет. То есть говорить, конечно, можно, но массив есть массив, общий замысел есть общий замысел, общие герои — скажем, «знаменитый командир еврейского партизанского отряда» Янкель Цегельник, активно проявивший себя в «Крайнем», например, или его «заместитель по партизанской славе» Гиля Мельник, знакомый нам по «Клоцвог», — появляются или упоминаются и здесь. Тем более, «Дознаватель» с предыдущими романами объединен и общим хронотопом — город Остер на Черниговщине, окрестные села, собственно Чернигов, первое послевоенное десятилетие, когда мы победили и, казалось бы, дальше всё будет хорошо.
Радости победившим, однако, выпадает мало. Хлебная Украина была под немцами уже в 41-м, и те, кто выжил и пережил, оказались в той ситуации, когда, говоря словами еще одного второстепенного персонажа — сельского учителя и коллаборациониста Диденко, и палачи и жертвы живут на одной улице. Но живут — жить ведь как-то надо. А до того — голод 33-го, во время которого родители того самого дознавателя у себя же в родном селе строили колхоз и «последние зернинки по указке сверху с-под дитячих подушек выгребали. Ястребки — одно слово». Но вот во время войны те же «ястребки» погибли как герои.
