Кублановский Юрий Михайлович родился в Рыбинске в 1947 году. Выпускник искусствоведческого отделения истфака МГУ. Поэт, критик, публицист. Живет в Переделкине.
Записи приводятся в авторской редакции.
Публикуя в свое время фрагменты Записей за 2008 год («Новый мир», 2010, № 9 — 10), я никак не думал, что этот мой не столько даже литературный, сколько житейский поступок будет иметь какое-то культурное продолжение. Но тепло читательских отзывов решило дело, и за той публикацией последовала следующая («Новый мир», 2012, № 2 — 3).
И вот теперь — третья. Выдержки за 2010 год я хочу предварить напоминанием, что это не окончательные отстоявшиеся характеристики и утверждения, а повседневная рефлексия.
Ю. К.
Переделкино.
sub
2010
/sub
1 января,9 утра. Paris.
Новогоднюю ночь встречали у елки с Н. и — благодаря ее стараниям — не обильного, но продуманного стола.
Пошлятина на центральных каналах (мы здесь их ловим) была зашкаливающая, гомерическая с обильными сальными шутками (не без упора на голубых). Населению предстоит 10 дней ничегонеделания (удар по печени нации), разврат открыли прямо в новогоднюю ночь.
ТВ — для страны, где только в декабре пьяные люмпены-обезьяны застрелили двух священников; где уморили при перевозке в Якутск в железном коробе фургона тигров и льва.
Где, считай, ни на кого нельзя положиться.
Народный любимец, телеартист Владислав Галкин учинил в кабаке пьяный дебош. На суде его защищал знаменитый адвокат Генрих Падва. Хулиганство артиста он оправдал тем, что все последнее время тот снимался в роли Котовского в сериале и от перенапряжения так и не смог выйти из роли.
2 января,суббота нового года.
«Перекличка» со Шварц в новогоднюю ночь — по электронке.
4 января.
Бунин, видимо, былнарцисс. Сколько экспериментов над своей бородкой, пока, наконец, совсем не сбрил. И получал, видимо, удовольствие, когда знакомые после этого говорили: «Ваня, как ты помолодел».
Струве не без согласия вспомнил Флоровского, который углядел в Ив. Ильине «что-то люциферическое». Но Флоровский был человек без юмора и «люциферическое» увидел там, где было скорей все-такидонкихотское.
«„Медным всадником” нельзя было любоваться в одно время с „Шинелью”» (Тургенев в восп. о Белинском).
Вот и моей поэзией нельзя «любоваться» вместе с кибировско-постмодернистской клюквой или «цветами зла». Между тем, когда мои стихи достигли читателя, культурное поле было уже захвачено именно ими, пришедшимися как раз ко двору закипающей криминально-культурной революции.
