Гиркании Александр Македонский на охоте убил последнего льва.
Еще одна запись, но уже в мозгу: «Изгнание армян в 1990 году»: об этом никто ничего не скажет.
Там же: «Нефтяные поля на Апшероне».Не стоит показывать, что ты стремишься их увидеть. Это не поощряется.
Экспресс мягко тронулся от перрона.
Я смотрел в окно на давно знакомый привокзальный пейзаж, на слегка просевший грязный снег первого дня весны. Минут через десять по вагону прошли контролеры и прокомпостировали мой билет. Еще через десять минут появились проводницы в фирменной одежде и предложили с передвижного лотка свежие газеты, шампанское и шоколад.
Прекрасно помню времена, когда в аэропорт Домодедово ходила обычная электричка, громыхающая, как бронепоезд, и к тому же останавливающаяся на всех станциях. После поворота на аэропорт (платформа Космос) в вагонах появлялись цыганки и назойливо предлагали погадать. Люди со слабыми нервами перед полетом старались задобрить этих ленивых, но вздорных пифий — кто «синенькой» (5 рублей), кто «красненькой» (10 рублей).
Теперь телевизоры под потолком вагона показывали фильм о красоте Земли — где-то в синих водах коралловых атоллов медлительно плавали гигантские морские черепахи. Выходит, все так изменилось за 19 лет. Миг во времени истории.
За этот миг минула целая эпоха.
Внешне все изменилось даже к лучшему. Но перелицовка фасада, оболочки — сопровождалась невидимой внутренней катастрофой. Вот как будто старый миропорядок рухнул — и стало «все дозволено». Почти по Достоевскому: «Если Бога нет, то всё дозволено». Но Бога не было. По крайней мере, для большинства. Что же тогда? Почему распад Союза повлек за собой такое невероятное человеческое крушение? Люди утратили веру в справедливость? Но и справедливости тоже не было. Не было справедливости, а вера в нее — была. Тут уж поверьте мне на слово. Я сам журналист перестроечных времен. Но вот чего люди себе решительно не представляли — так это натиска и масштабов будущей несправедливости и полного, полнейшего равнодушия к их, обычных людей, человеческой судьбе.
Надо додумать эту мысль, прояснить.
Но не сейчас.
Сейчас настроиться на дорогу, успокоиться, поглядеть в окно, что ли. Снег. Серый кирпич гаражей, выстроенных вдоль железной дороги. Вороны в голых ветках тополей… Нет, не то…
Последнее яркое воспоминание минувшего утра: моя жена, Ольга, перед уходом на работу. Я только что вышел из ванной, почистив зубы.
— Послушай, — говорю я вместо прощания. — Сегодня первый день весны…
