Тихо, я даже не заметила как, Антон оказался рядом со мной. Противоречия казались мне неразрешимыми, и это был как раз тот момент, когда одна голова — хорошо, а две — лучше. К тому же он еще ничего не знал о пластине, которую я так бесстыдно прихватила с собой на раскопках.
— Я догадался… — без эмоций сказал он, выслушав меня, — еще вчера, когда зашел за тобой.
Я рассказала ему о своих видениях прошлого, и теперь мы оба, задумавшись над словами чародейки, смотрели на горизонт, туда, где небо волшебно розовело.
— Конечно! — вдруг воскликнул он. — Солнце встает на востоке, а луна тем временем исчезает из поля зрения на западе.
— Значит, жемчужина утра, тонущая на западе в незримой глубине, не что иное, как луна?! — обрадовалась я.
— Скорее всего, — ответил Антон. — Но вот о какой птице шла речь?
— Может быть, — предположила я, — чародейка рассказывала сарматской невесте о неком ритуале, в котором должны участвовать оба светила. С помощью браслета и пластины девушка должна была вызвать птицу, которая…
— Все сходится! — перебил Антон. — Кудесник и чародейка подарили эти украшения для того, чтобы девушка обрела дар ясновидения. Ведь и ты видела эту птицу?
— Но зачем? — по-прежнему волновал меня вопрос.
— Ты же говорила, что кудесник, когда передавал девушке магические предметы, упомянул о каких-то врагах. Наверное, девушка должна была предвидеть какую-то опасность…
— Красильников! Ты сегодня на высоте! — покружившись на месте, рассмеялась я. — Боже! Как все было просто!
— Ты о чем?
— Я поняла теперь смысл этих древних вещей! — чуть не взлетела я, и Антон позволил мне договорить. — Украшения служили всему сарматскому воинству в качестве талисмана. Невеста могла предвидеть что-то страшное, например смерть, а потом предупредить вождя, своего мужа. Так браслет и пластина обеспечивали этим древним кочевникам мир и покой.
Антону в отличие от меня удалось сохранять хладнокровие, и, подумав, он сказал:
— В таком случае эта разгадка соответствует историческим фактам. Тогда, на раскопках, профессор говорил, что курган относится приблизительно к началу пятого века. А в то время в Поволжье вторглись гунны…
— Кто? — обнаружила я свое историческое невежество.
— Гунны тоже были кочевниками, но только более свирепыми, — как ни в чем не бывало ответил Антон.
— Доброе утро, ранние пташки! — неожиданно раздалось у нас за спиной.
Мы обернулись. Перед нами стоял Александр Иванович, весь из себя сияющий в лучах солнца. Я и Антон опасливо переглянулись и поздоровались. Однако по лицу профессора было трудно определить, слышал ли он весь наш разговор или только незначительную часть.
