Заработала красная батарея. Наблюдатель метался на колокольне, кричал в трубку телефона. Молов стал читать громче:
— «…12) Духовенство далеко, и не видно его непосредственного воздействия».
— Попы рясы, видно, подобрали да тю-лю-лю, — не унимался рабочий.
— «…13) Пропаганды с нашей стороны и агитации никакой. Сводится все к отбытию номера и полному бездействию — с одной стороны, в то время, когда все пылает, горит и полно злобы и мести с другой стороны, заливает не только части, но и весь район своей вызывающей, но понятной народу литературой». Дальше, товарищи, этот капитан предлагает своему начальству ряд мер к устранению всех перечисленных недостатков; вот наиболее интересные из них:
«…1) Для борьбы с агитацией большевиков во главе дивизионной контрразведки должен быть поставлен старый опытный офицер-жандарм.
2) Влить в полки добровольцев, не жалеть денег на их вербовку и увеличенный, по сравнению с мобилизованными, оклад жалованья.
3) Сеть контрразведки должна быть не только в полках, но и во всем районе расположения частей.
4) Привлечь к шпионажу женщин и вообще местное население.
5) Немилосердное истребление главарей: после порки отправлять на фронт не следует.
6) Уничтожать деревню целиком в случае сопротивления или выступления, но не пороть. Порка — это полумера.
7) Открыть полевые суды с неумолимыми законами.
8) Конфисковать имущество красноармейцев». Ну и так далее, товарищи, в том же духе. Как видите, все сводится к жандармской слежке, расстрелам, конфискации, сожжению и истреблению целых деревень и сел. Политика мудрая. — Черные усы насмешливо приподнялись. — Нам остается только приветствовать откровенность капитана Колесникова. Чем прямолинейнее будут действовать эти господа, чем яснее они выявят свои хищные рожи, тем скорее трудящиеся, рабочие и крестьяне поймут, что не бороться с белыми нельзя, поймут, что торжество этих гадов принесет с собою все прелести каторжного, крепостного, палочного режима. Дела плохи, товарищи, у белых. Большинство рабочих и крестьян уже раскусили Колчака, поняли, что он за фрукт, и переходят на нашу сторону массами. В тылу у диктатора — восстания. Тайга горит огнем партизанских фронтов и республик. Еще напор, дружное усилие, и мы опрокинем белую гадину, свалим ее в мусорную яму.
Шрапнель стала рваться над колокольней. К комиссару подъехал командир полка с адъютантом.
— Вы скоро кончите, товарищ Молов?
Добровольцы беспокойно посматривали на белые облачка, клубом таявшие высоко над золотым крестом.
