Разделенная поворотом шестидесятиметровка показалась им марафонской дистанцией.
Мастодонт сидел на скамье для посетителей у самого выхода. Рядом примостился моложавый типчик криминальной наружности, немного уступавший боссу габаритами. Примерно на полпути между поворотом и выходом через приоткрытую дверь одной из палат доктора увидели суетящуюся подле больных Ирину. «Прячется» — с завистливой досадой определил Николай. Дело ясное, кому охота под боком у таких рыл сидеть. Юрий жестом вызвал медсестру в коридор.
— Ты насчет милиции говорила, — вполголоса спросил он. — Не видать их что-то.
— Так они за дверью, в вестибюле дожидаются. И там же еще один из этих… — запнулась она.
Юрий угрюмо кивнул, и они продолжили тягостное дефиле.
Когда до посетителей оставался десяток шагов, Мастодонт, доселе неподвижным взглядом наблюдавший за приближающимися врачами, начал медленно подниматься со скамьи. Вблизи Николай разглядел его большой волевой подбородок, мясистый, покрытый капельками пота нос, встретился с тяжелым взглядом оплывших карих глаз. Идущий впереди Юрий натянуто-официозным жестом указал папаше на дверь ординаторской:
— Заходите сюда, пожалуйста. Нет-нет, а вы обождите здесь. Вы ведь не родственник, — поспешно осадил он проявившего двигательную активность мордоворота.
Приоткрыв дверь перед входящим Мастодонтом, травматолог за его спиной легким кивком указал анестезиологу на выход из отделения. Зови, мол, правоохранителей.
Он отрицательно покачал головой. «Нет. Неправильно это». Вряд ли Юрий услышал шепот коллеги, но отношение к ситуации у него, похоже, было сходным. Секунду помедлив, он передернул плечами и вошел в ординаторскую. Шедший последним, Рассветов плотно прикрыл за собой дверь.
— Присаживайтесь. — Травматолог указал Мастодонту на диван. Сам он сел за свой рабочий стол. Николай, пройдя вглубь просторной комнаты, расположился около компьютера. Кресла были ближе, но разваливаться в них, утопая в мягкости, ему показалось неуместным.
— Говори! — Низкий, с хрипотцой, голос Мастодонта резанул слух. Он в упор смотрел на Юрия и, казалось, пригибал его тяжелым взглядом с высоты своего почти двухметрового роста.
— П-понимаете. Травмы вашего ребенка, — («Хорошо хоть сыном не назвал», — мелькнуло у Николая), — оказались гораздо тяжелее, чем можно было предполагать при первичном осмотре, — («Да нет же, не то», — чуть не вырвалось у Рассветова), — поэтому, когда парня подали в операционную, ситуация резко ухудшилась…
