Спи спокойно, дорогой товарищ | страница 7



Пустота во взгляде сменилась болезненной осознанностью. Рот пьянчужки широко открылся, извергнув из недр маленького тельца громкий визг, в котором уже явственно проступали интонации недовольства, испуга и боли.

— Мозги зашевелились, — удовлетворенно констатировал врач, продолжая раздражающее пальцевое воздействие на нежные околоушные ямки. — Никита! Тихо! Смотри на меня!

Но детский плач, равно как и женскую истерику, легче переждать, чем остановить. Обильные слезы двумя равновеликими потоками уже струились по бледно-розовым щечкам, а крик перешел в прерывающиеся всхлипываниями рыдания.

— Ну, кажется, реанимационный экстрим позади. Осталось переждать звуковую атаку. — Александр вернулся на стул, с оптимистичной задумчивостью наблюдая за распустившим нюни пацаненком.

— Да разве же это атака? И не такое наши уши выдерживали. — Убедившись в надежности фиксирующих бинтов, Татьяна подошла к низкой кушетке и устало присела на краешек.

Среди бессвязного рыдающего бормотания отчетливо выделялись короткие слова общего содержания вроде «мама», «плохо», «фу», свидетельствующие о положительной динамике восстановительного процесса.

Темнов обдумывал план дальнейших лечебных действий. Сейчас они уже сводились в основном к организационным нюансам. Оставлять пацана в подотчетной ему реанимации он теперь не собирался. Из комы вывели, дыхание наладили, тонус восстановили. Еще несколько пунктов по детоксикации и — во вторую городскую больницу. Там находилось реанимационное отделение, специализировавшееся по детям. Да и детская больница у них под боком. Данных за хирургическую патологию у пацана нет, так что он имеет все шансы уже к полудню оказаться в педиатрии. Ну а там… А хрен его знает, что там! До следующего запоя, наверное. Негативная туманность жизненных перспектив паренька слегка рассердила Александра.

— Мама, нет! — визгливое крещендо вывело Темнова из задумчивости.

Татьяна суетливо бросилась к малышу — материнский инстинкт опередил профессиональную сноровку.

— Тш! Тш! — Ее крупная мягкая рука с осторожной заботливостью поглаживала дергающуюся от натужных воплей головенку. — Успокойся. Мама здесь. Может, лучше действительно мать позвать? — взглянула она на врача. — Дитю утешение, а нам облегчение. — Пухлые губы раскрылись легкой улыбкой от невольного экспромта.

— Можно. — Александр не спеша поднялся и направился к высоким двустворчатым дверям. Но на выходе его поступательное движение было приостановлено весьма оригинальным способом. Открываемая врачом массивная створка была буквально втолкнута обратно твердым препятствием. Рука доктора едва не соскользнула с круглой металлической ручки.