Тут только Алексей обратил внимание на притихшую троицу:
— А кто они такие?
— Строители новой России, — язвительно произнес Степаныч, — если, конечно, выживут.
— Опять вы за свою демагогию взялись, — вмешался Вадим Николаевич, терпеливо дожидавшийся какого-нибудь результата от диалога сына с отцом. — Зовет же сын, съезжайте скорее, освободите площадку.
— Для вас — демагогия, а для нас — реальное положение вещей… В войну дети так не скитались, их быстро люди разбирали либо в детдома определяли. А что вы теперь развели? Почему дети на вокзалах и в подвалах ночуют?
— Потому что распустились! — резко отрезал Вадим Николаевич. — Нечего из дома убегать!
— Знать, не сладко им дома живется, — парировал Степаныч. — От хорошей жизни даже собака не уйдет.
— Ну, довольно! — прервал Вадим Николаевич. — Давайте что-то с домом решать, время подгоняет.
— Вас подгоняет — вы и решайте, — мирно сказал Степаныч. — А нам с ребятами спешить некуда. Мы вот сейчас чайку согреем.
Вадим Николаевич в сердцах пробурчал неприличное слово, Алексей поспешил его успокоить:
— Не волнуйтесь, что-нибудь придумаем, раз договориться не удается.
— И не удастся, пока не найдешь свою «Фею» и не притащишь к прокурору! Пусть справедливость восторжествует! Вот тогда будем договариваться. А пока не обессудь, сынок, мне тебя даже принять негде.
— Я еще вернусь, потом спокойно поговорим, — сказал Алексей и вышел вместе с Вадимом Николаевичем и его водителем.
Степаныч разжег «буржуйку» и поставил чайник. Суетясь возле печки, он то и дело обращался к мальчишкам: как видно, неожиданная встреча с сыном, который оказался по другую сторону жизненных «баррикад», занозой сидела в его сердце.
— Нет, вы видали такого «биз-нес-ме-на»! Это что же, не окажись я его отцом, так он и разбираться бы не стал? Это что же творится? Мы с Ксенюшкой думали, что хорошего человека воспитали. Инженер, специалист… А туда же, в бизнес его понесло. И вот какой он стал. Эта рыночная экономика всем мозги на сторону сворачивает… Ну, ладно, ребята, садитесь за стол: чай лучшее лекарство от всех невзгод. Обо мне вы теперь много чего знаете, а о себе так и не успели рассказать. Хотел бы вас послушать. Что, и вправду из дома убежали просто так, чтобы вольной жизни хлебнуть? Рассказывайте, как на духу.
— Я точно воли захотел, вернее, скучно в детдоме стало, решил мир посмотреть.
— Ну и как, насмотрелся? — ехидно спросил Степаныч.
— Насмотрелся, — согласился Петр, — зато многое понял.
