— Ты так думаешь, Вадин?
Вадин не попался в ловушку, хотя язык у него был длинный.
— Королю следует так думать. Ты — свет его бесцветных очей.
— Патхан довольно забавный, — сказал Мирейн. — Он красив. Он блестящий человек. Он не намного крепче меня, но это его не расстраивает. Он играет в эту опасную игру — в «королей и города».
Вадин, которому не было дела до всего этого, хлопнул в ладоши.
— Вот как! Ну так попроси за него своего деда. Для него это будет громадной честью.
— К несчастью, — ответил Мирейн, нисколько не смутившись, — он до слез утомляет меня. Этим своим вечным совершенством. И такой абсолютно нерушимой верностью наследнику, выбранному королем. Когда он разбудил меня, безупречно одетый в возмутительно ранний для жреца Солнца час, и ждал меня со сверхъестественным терпением, я едва удержался от того, чтобы не закричать. Я приказал ему выйти вон. Надеюсь, достаточно вежливо.
Вадин мог это понять. Патхан, олицетворение оруженосца, был тем, кого Аджан с упорством и настойчивостью ставил в пример всем остальным. Он будил Мирейна чересчур вежливым прикосновением, он купал его и прислуживал ему беспрекословно и безмолвно, и вот Мирейн отослал его со своей неподражаемой язвительной южной вежливостью. Без сомнения, этому предшествовало изрядное сопротивление принца из-за некоего дела, которое он предпочитал выполнять сам.
Губы Вадина дернулись в усмешке. Он прикусил их, и приступ смеха полностью улетучился.
Ухмылка Мирейна была невероятно озорной. Вадин с трудом принял хмурый вид и протяжно вздохнул.
— Ты… Патхан… ты такой же ненормальный, как и я.
— Можно сказать, у меня никудышный вкус в том, что касается лошадей, поведения и друзей.
От последнего слова Вадин сразу пришел в себя.
— Я твой слуга, мой господин.
Черные глаза на долю секунды сузились. Гордая голова коротко кивнула, но это вовсе не казалось уступкой.
— Лиди накормит тебя. А потом я потребую от тебя службы.
Служба заключалась в том, чтобы следовать за принцем через каждую площадь и каждый переулок города, переполненного в базарный день, и слушать обрывки разговоров и, разумеется, мыслей; иногда останавливаться, чтобы перехватить клубок сплетен, или опрокинуть чашу вина, или посмотреть на танцора с саблями. Как заправский колдун, Мирейн мог сделаться невидимым, когда хотел этого. Иначе, естественно, люди не решились бы вести столь скандальные и крамольные беседы, а им было что сказать о двух принцах новом и старом.
