Та женщина, которой она стала теперь, знает: нельзя позволять воспоминаниям резвиться в зеркальном дворце; они обезумеют, как чайка, по чьей-то оплошности запертая в зале. Отказываясь верить, она стоит как вкопанная на тротуаре, перечитывает злосчастную надпись. Наконец подходит. Звонит, никто не отвечает. Заглядывает внутрь — мебели нет. На объявлении — номер телефона, она записывает его на ладони: телефон агентства недвижимости. Чуть позже ее рука опускает монетку в щель автомата. Все еще не веря, женщина спрашивает, действительно ли продается дом, как давно? «Две недели, — отвечают ей. Через час мы организуем групповое посещение, если вам интересно». От неожиданности она соглашается.
Что могло с ним случиться, в тревоге думает она, сидя за кружкой пива. Потом всплывает воспоминание. В день процесса не сказал ли он, немного театрально, что-то вроде: «Я больше не чувствую себя дома»? Значит, это правда… До такой степени, что он предпочел уехать? Глядя в зеркало в туалете, она старается придать лицу выражение попристойней. Час скоро пройдет, пора идти.
И вот, месяцы спустя, она снова в квартире, теперь уже ничего не опасаясь. Быть здесь. Невероятно. Она могла бы просто поговорить с агентом недвижимости у двери и не входить, сказать, что сам по себе дом ей безразличен; но она переступила порог вместе с остальными. Их пятеро: снуют туда-сюда с идиотскими вопросами, как мухи, слетевшиеся на дерьмо. Агент ждет, отвечает. Женщина на мгновение задерживается в кухне, в гостиной. Видя опустевшие комнаты, она приходит в волнение и, чтобы скрыть его, притворяется, будто заинтересована. Брошенный особнячок возвращает ее в давние дни. Не на несколько месяцев назад, в эпоху Симуры, а гораздо раньше, глубже в шахту времени. Ее пронзает мысль, похожая на библейское изречение: блаженны потерявшие память, ибо прошлое есть боль. Волки не жалеют сил, чтобы отнять у нас это благо, которое было единственным нашим богатством.
Она все же решается до конца выполнить программу визита, идет вдоль галереи, заходит в комнатку. Другие, не обратив на нее, узкую и слишком отдаленную, особого внимания, успели вернуться в центральную часть квартиры. Тот же запах старых татами, то же предвечернее освещение. Ее рука колеблется, наконец, отодвигает дверцу стенного шкафа. Тот же звук скольжения. Те же тени в глубине. Она застывает перед шкафом. Не сразу слышит, что ее окликают через несколько минут. В дверях появляется агент. Мадам? Посещение окончено, будьте добры… Мадам? До нее смутно доносится: «посещение», «окончено», точно она находится в комнате свиданий. Должно быть, ее сознание отключилось, как на первой стадии гипноза; агент повторяет, обеспокоенный ее бледностью: мадам, с вами все в порядке? Она вздрагивает, поворачивает голову:
