– Наверное, я родилась не в том веке, – вздохнула Элис.
– О чем вы? – прошептал я, стараясь не смахнуть с губы волос.
Девушка устремила взгляд на посеребренные луной деревья.
– Вот, например, сегодня. Мне нравится этот вечер.
– Э-э, да…
– Вокруг нет ничего современного. Ни вонючих керосиновых ламп, ни газовых светильников, разъедающих глаза. Ни людей, толпящихся у стереоскопа, ни фортепьяно, играющего очередной куплет «Дедушкиных часов». Вот бы каждый вечер меня окружали только звезды, свечи и ничего больше. У нас было бы столько времени…
Я боялся, что в любую минуту Элис могла повернуться, и волос бы улетел, разделив нас. Мне хотелось сказать что-нибудь, дабы она продолжала говорить, смотреть на луну, вспоминать свое прошлое, но язык не слушался. Я просто сидел и молча смотрел в ее глаза. А Элис все говорила своим хрипловатым голосом:
– Трудно представить совсем другую жизнь. Мы все время думаем о свете. Знаете, когда зимой темнело и света практически не оставалось, приходилось переделывать все дела до захода солнца, тогда же на проселочных дорогах не было никаких фонарей, не так ли? Ужас. Вы смогли бы читать по ночам только при свечах, а вы, наверное, бережете свечи. Не то что мы. Если бы вы читали книги, свечи были бы для вас всем. А вы бы читали книги, ведь больше заняться было бы нечем… У людей было мало красивой одежды, они же практически не ходили в гости. Никаких гостиных или глупостей вроде мини-теплиц доктора Уорда, калейдоскопов и показа слайдов. Не было никаких идиотских развлечений. Были только… люди. Подумайте об этом.
Элис молча откинулась на спинку кресла, а я собрался с силами и сказал:
– Они устраивали балы.
Элис покачала головой, не отводя глаз от луны.
– Я говорила о совсем далеких временах. Еще до керосиновых ламп. И речь вовсе не об особых вечерах, вроде тех, когда давали балы. Я имею в виду такие вечера, как этот. Такие, которые нам нравится убивать комнатными играми. – Тут моя любимая наконец взглянула на меня, и сердце мое похолодело. – Ну скажите, разве можно влюбиться в кого-нибудь при газовом свете?
– И все же такое случается, – произнесли у нас за спиной. Миссис Леви вернулась.
Однако Элис продолжала буравить меня взглядом.
– А как было раньше, мистер Тиволи? В детстве вы проводили долгие вечера при свечах?
– Нет, – выдохнул я.
– Мистер Тиволи вовсе не так стар, Элис! Поверь! Знаешь, когда я была девочкой, у нас уже были керосиновые лампы. И фортепьяно.
