– В Саут-Парке?
– А где же еще нам жить? – И тут, словно слова складывались на «ведьминой доске» и текли без ее контроля, мама заговорила с причудливым акцентом – заговорила голосом отца: – Давай начистоту, Макс.
И она поведала о наших планах. Слова ее будто прилетали с далекой звезды, такие ясные, четкие и в то же время устаревшие. Кто-то должен был записать эти новые планы, так же спокойно, реалистично и радостно, как мы бы могли их осуществить. Дело в том, что внутри моей мамы находился феникс или, как сказали бы образцовые матери нашего городка, ангелочек. А говоря грубым языком твоего века, Сэмми, она была беременна.
– Бедным ты мне даже больше нравишься, – заявил Хьюго в день переезда.
– Мы не бедные.
Я едва мог говорить от стыда за свое новое жилище. Я стоял в саду, посреди старинных статуй псов, а мама смотрела из окна второго этажа. Теперь нам приходилось жить наверху, а квартирой ниже ютилось еще одно семейство, где не было отца.
Я отвернулся от Саут-Парка, изменившегося до неузнаваемости. Пропала аккуратная изгородь парка, остался лишь овал истоптанной травы между домами, а те даже отдаленно не напоминали красивые старинные здания, в которых мы некогда жили. Казалось, перемены коснулись и деревьев: клены и вязы уступили место эвкалиптам, повинуясь странной моде на аптечные запахи. Более того, парк лишился даже своего старинного названия, кто-то из новых обитателей беспощадно нарек его Тар-Флэтс.
– Да ладно, Ноб-Хилл тебе все равно не подходил, – улыбнулся Хьюго. – Ты сейчас напоминаешь президента какого-нибудь банка, старик.
– А ты певца из водевиля.
Хьюго расхохотался. В его одежде преобладали бледно-лиловые и серые тона, подобранные с безобразным вкусом семнадцатилетнего франта, у которого появились карманные деньги. Назло мне Хьюго нацепил бархатный жилет, в котором, как я неустанно повторял ему, он походил на шарманщика. Впрочем, моего друга это нисколько не заботило.
Я заметил какое-то движение в квартире соседей, на миг мелькнуло белое платье. Мне не хотелось общаться с соседями до переезда. Обитатели первого этажа были последними, кого бы хотелось встретить в саду. Мой взгляд упал на осиное гнездо, появившееся под карнизом за время моего отсутствия.
– Знаешь, что мама всем говорит?
– Нет.
– Что я ее деверь.
– Какая глупость! Получается, что она жена твоего брата?
– Что я брат ее мужа и приехал с востока, чтобы помочь ей вести хозяйство. Теперь, когда отца не стало.
