-- Они уехали! Ночью. Часов около двенадцати.
-- Хорошо, допустим, -- согласился следователь. -- Куда же они поехали? Как их зовут? Скажите нам, чтобы мы могли их поскорее разыскать и снять с вас подозрение.
Я несколько секунд молчал, удивляясь про себя подобной тупости следователя. Или он меня за дурака считает?..
-- Во-первых, я вам еще раз заявляю: эти двое мужчин, мои гости, они уехали вчера ночью. Имена их я могу сообщить, но это вам ничего не даст, потому что вы не сможете их найти.
-- Почему мы не сможем их найти? -- быстро спросил следователь.
-- Потому что они уехали туда, куда вы никогда и ни при каких условиях не сумеете попасть.
-- А вы сумеете?
-- Я сумею.
-- Интересно, -- усмехнулся следователь.
-- Так вот я и говорю, что даже если бы вы и нашли этих двоих, то что бы это изменило? Ведь два трупа все равно останутся, и вы все равно обязаны будете их опознать, а опознать вы их не сможете, потому что, я еще раз вам повторяю и прошу занести в протокол -- это не люди и они никогда не жили на Земле. Я их не убивал, и никто их не убивал, потому что невозможно убить то, чего не существует в природе!
-- Ну хорошо! -- согласился следователь. -- Пускай так: эти люди -- не люди. Ну а кто же они тогда? С вашей точки зрения.
-- С моей точки и со всех точек -- это муляжи, изготовленные из органической массы.
-- Муляжи?!
-- Муляжи.
-- Так-так, интересно!.. И что же дальше?
-- Ничего. Это -- муляжи, а я -- не убийца.
-- Занятно, -- качнул головой следователь.
Я сочувственно вздохнул.
-- Так что же у нас получается? -- заговорил он вновь. -- Кто-то неизвестный подбрасывает ночью вам в квартиру искусно выполненные манекены людей с тем, чтобы вас заподозрили в убийстве. Так?
-- Н-ну... так.
-- Вы крепко спали, ничего, естественно, не слышали и совершенно не представляете -- кто бы это мог сделать, и, главное, зачем?
-- Почему же, -- ответил я, снисходительно улыбнувшись, -- очень даже представляю -- кто сделал и зачем.
Следователь долго крепился, но тут выдержка изменила ему, и он выказал крайнюю степень удивления. Стало очень заметно, что ему все меньшее нравится наш разговор. Кажется, он жалел, что позволил подследственному завлечь себя в подобный абсурд. Я, было, посочувствовал ему, но что мне оставалось делать? Не признаваться же, в самом деле, в убийстве в угоду незнакомому мне человеку?!
-- Ну так кто это сделал? -- спросил он, не глядя на меня и хмурясь.
