— Мы не на атомной субмарине, и кают-компании у нас нет… — начал собрание Гришко.
— А можно было бы и спроектировать, — буркнул Михеич. Брюзгливый, тучный, старый, седой, в очках, он стоял справа от Стаса. — Конструкторы, мать их! Руки бы повырывал!
— Это экспериментальная машина, — сухо сказал полковник. — К тому же изначально не предназначенная для длительных подземных операций.
— Тут, блин, даже камбуза и столовки нормальной нет! — не унимался Михеич. — Бери паек и жри на рабочем месте. Все не как у людей!
— Заткнись! — на этот раз одного слова полковника хватило, чтобы пресечь нежелательные разговорчики. — Кают-компании у нас нет, — повторил Гришко, — поэтому я собрал вас здесь. Сейчас я хочу не только слышать ваши голоса по внутренней связи, но и видеть ваши глаза.
Стас уставился на Гришко. Пусть видит его глаза. Это даже хорошо, что появилась возможность смотреть на оратора, а не на Кирю с Катей.
— Как реактор? — первый вопрос полковника был обращен к Додику.
— Нормально, — прокряхтел атомщик. — Уже.
В последнем уточняющем слове Стасу послышался скрытый упрек, который, впрочем, Гришко пропустил мимо ушей. Он лишь удовлетворенно кивнул.
— Честно говоря, реактор должен был взорваться, но этого не произошло, — атомщик поднял брови, будто сожалея о неслучившемся взрыве, снял очки, почесал натертую дужкой переносицу. — Сам не знаю, почему. Должен был, а не рванул.
— Хороший знак, — улыбнулся Колдун. Вернее, чуть расширил свою обычную улыбку. Илья стоял слева от Стаса. — Нам нужны такие знаки.
Додик опасливо покосился на Колдуна. Снова повернулся к Гришко:
— Зато теперь реактор работает, как часы.
— А все остальное? — взгляд Гришко скользнул по присутствующим.
— В норме, — буркнул Михеич. — В принципе, «Крота» можно запускать хоть сейчас.
— Боевой отсек в порядке, — доложил Киря. — Торпеды тоже.
— С внутренней связью проблем нет, — добавила Вера. — Внешнюю проверить не могу. («Ну, еще бы, — подумал Стас. — Под землей-то! Да и с кем им сейчас связываться по внешней-то?») Но явных поломок нет.
— Акустика? — Гришко повернулся к Кате.
— Бортовой террасонар работает со сбоями, — вздохнула девушка. — Аппаратура тонкая, ей сильно досталось.
— Медицина?
— Медотсек не пострадал, — бойко ответила Таня.
— Ясно. Тогда начну с очевидного, — голос полковника звучал уверенно и властно — как всегда. — «Аида» больше нет. — Гришко умел говорить спокойно даже о самых страшных вещах. — И, думаю, всем понятно, что возвращаться нам некуда.
