Мне надо было раствориться, смешаться, слиться с городом… С этим проклятым виски, отдающим привкусом псины, равномерно взболтать свою боль, свой стыд, свои образы воспоминаний, свою ненависть и свою любовь – солдат не должен дергаться, он не должен быть слишком безразличным и успокоенным: свежесть мысли, уверенность в себе и сосредоточенное спокойствие… Созерцательная чуткость…
В перерывах между бессмысленной чисткой ствола и заливанием в себя пойла я буравил глазами монитор своего КПК, на котором висела трехмерная карта Олимпа. Я старался не думать о том, что могу не найти входа на эту чертову базу; я старался не думать о том, что, найдя этот вход, увижу рядом мертвое тело Ирины; я старался не думать… совсем не думать. И только алкоголь мог помочь мне в этом… Внезапно я до боли стиснул кулаки и крепко зажмурился, почувствовав, как напряглись челюсти… Прикусил фильтр сигареты… Раз… два… три… мысленная пощечина… выдох… Выравниваем дыхание… Наливаем стаканчик… Раз… два… три… Глоток. Вдох… И опять выдох…
И уж совсем лишним ощущением бьет меня по краю сознания, то есть по плечу… Да… Чье-то прикосновение.
Я вздрагиваю и хватаю самое дорогое, что есть у меня сейчас, – пластиковую ручку «Зевса»… Чувствую тепло чьей-то кожи… И дуло мгновенно упирается в человеческое лицо, поросшее щетиной, с черными провалами глаз, с нависающей на брови грязной банданой.
– Какого хрена, – произношу я заплетающимся языком, щелкая предохранителем. – Я только что из музея! Видать, забыл взять табличку «Не трогать!».
– Эй, – хрипло сказали губы затененного экраном игрового автомата лица… Довольно широкого и похожего чем-то на лепешку. – Ты так не делай!
Я уловил необычный певучий акцент. Руки он слегка приподнял… комбез охотничий… броник солидный…
– Ты Странный? – спросил он, слегка прищурясь в сторону черной дырки дула.
– Есть такой грех, – ухмыльнулся я. – А ты типа загадочный?
– Убери дуру, – попросил он, – разговор есть.
– Я мало слушаю, больше сам поговорить люблю, – сказал я, убирая пушку. – А с незнакомыми парнями болтать вообще боюсь – вдруг обманут? Я же доверчивый…
– Да, – кивнул он, и на его лице мелькнула силуэтом улыбка. – Кажись, ты тот.
– Тот, тот, – закивал я, отхлебывая из стакана и держа руку на кобуре.
– Я и думаю, – осклабился внезапный знакомец, опускаясь за стол, – кто тут в третий раз сидит и торцом своим торгует?
– А я думал, все уже забыли… – Я выдохнул ему в лицо табачный дым. – Да, я был одним из кандидатов в президенты Марса… Эх… Были времена…
