Виктор некоторое время еще ходил не спеша по коридору, но вдруг, торопливо досмотрев на часы, устремился вниз по лестнице, перескакивая через ступени.
Слегка запыхавшись, он вбежал в комитет комсомола. В первой комнате, как и раньше, никого не было.
Шарапов оказался один и, хмурясь, что-то писал. Когда Виктор вошел, он поднял голову, скупо улыбнулся и сказал:
— А, тезка. Ну, что скажешь?
Виктор усмехнулся.
— Во-первых, я забыл тебе отдать ключи.
Они как-то незаметно, по комсомольской привычке, перешли на дружеское «ты».
— Какие еще ключи? — удивился Шарапов.
— Беспризорные. Которые валялись там на столе.— Виктор кивнул в сторону первой комнаты.— Не дело это, милый мой. Небось документы запираете.
Шарапов, покачав головой, взял ключи.
— Ох, уж эта Машенька. Ну, а во-вторых что?
— А во-вторых, хочу кое-что спросить, раз уж зашел. Говорят, собрание было не очень объективным? Говорят, что при разной вине все семеро были наказаны одинаково?
— Говорят, говорят,— сердито повторил Шарапов.—
Уж ты-то должен знать, что такое «говорят»! Мы не милиция и не суд, чтобы копаться в деталях. Мы давали принципиальную оценку всему. Мы, если хочешь, урок извлекали из этого вопиющего дела. И оценку нашу поддержали и партком института и райком. А по большому счету все они виноваты одинаково.
Виктор пытливо посмотрел на Шарапова и спросил:
— Мне хотелось бы знать, пробовал ли кто-нибудь оспорить решение собрания?
— Пробовали. Как раз из группы, где Карцев учился. Но мы им объяснили. Менять хоть в какой-то части решение собрания — это подрывать моральное и воспитательное значение всего решения, подрывать наш авторитет в глазах молодежи. Этого нам никто не позволит. И учти еще, что отчет о собрании был опубликован в нашей газете.
— Ого!
— Именно что «ого»! Дело нешуточное.
— Да, дело нешуточное,— задумчиво повторил Виктор.
Простились они вполне дружески, но на этот раз у Виктора возникло ощущение какой-то неудовлетворенности разговором. Шарапов один, без Лели, казался как бы дальше, холоднее, рассудочнее, что ли.
Поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, Виктор размышлял о Карцеве. Что же это за парень? Вот, например, дружил он с девушкой. Такая, как эта Инна, на серенького, невзрачного парня внимания не обратит. Чем же он понравился ей тогда?
Этот вопрос Виктор и задал девушке, когда они встретились в перерыве между лекциями.
— Чем? — переспросила та и, помедлив, ответила: — Остроумен, начитан, смел... был. Ну и внешность, конечно.
