— На пятьдесят кэмэ отъехали, а уже ни души. Как не столичный регион, — заметила Жанна.
— Ну вот и славно, — пробормотал Миша и вдруг, сбросив скорость, свернул на едва заметную грунтовку, уходившую в глубь довольно густого леса.
— Нам не сюда! — воскликнула Жанна, думая, что он ошибся.
— Знаю. Я сам подышать хочу, — сказал он, осторожно ведя свой внедорожник по кочкам и неровностям. — Мне ж в Москву возвращаться.
— Да, — нерешительно согласилась Жанна. Тут машина остановилась, и мотор резко умолк. Тишина мягко хлынула на освободившееся пространство, только откуда-то сверху слышалось редкое не то чириканье, не то журчание — птицы укладывали спать птенцов.
Миша вылез со своей стороны и подошел к ее дверце. Жанна сидела, выставив ноги наружу, примериваясь, как бы спрыгнуть на траву.
— Детка, у тебя, по-моему, с собой какое-то одеялко было, — пробурчал он, изловив Жанну за талию.
— Ты что придумал? — насторожилась она, кладя ему руки на бицепсы.
— Ну, так ведь вчера мы были врозь, и сегодня ты не вернешься…
— Да, а там опять какая-нибудь козочка беленькая подвернется, все старания насмарку…
— Да, да! — досадливо и торопливо согласился Миша.
Он уже вытащил ее из машины и тискал, прижимая к себе.
— Я же стараюсь быть хорошим, но и ты мне помогай… поактивней!
Жанна везла с собой новое одеяло — дачка была летняя, без отопления, и к утру, даже в это жаркое лето, становилось прохладно. Миша заметил пластиковый пакет и быстро нашел ему дополнительное применение.
— Давай здесь… одеялко раскатаем… А?
— Ой, ну Миша…
Жанне стало не по себе от такой перспективы, но у Миши был такой умоляющий взгляд. И лес так очарователен и нетронут… Пронизан лучами вечернего солнца. Так тихо — не то что в Москве, где никогда не чувствуешь себя в одиночестве…
Жанна ничего не ответила, просто перестала упираться. Миша, воодушевленный молчаливым согласием, отпустил ее, резво схватил с заднего сиденья кофр с одеялом и, схватив Жанну за руку, потащил с поляны в заросли.
Жанна и не заметила, как уже сидела на одеяле, а Миша, попутно забравшись губами под волосы на ее шее, стягивал с нее платье. Жанна, чтоб не терять времени даром, принялась расстегивать на Мише рубашку и заодно погладила его по гладкой коже на груди и плечах. Это всегда было так безумно приятно. Потом ей пришлось пережить несколько томительных минут, пока Миша заканчивал свое разоблачение, и наконец она смогла раскрыть ему объятия.
— Тебе хорошо? — спросил он, обнимая ее. Миша оказался сразу везде, вокруг, словно ее облепило большое теплое облако.
