— Неадекватное восприятие времени. То четверг упустил, теперь для тебя неделя до трех месяцев выросла.
— Ты на меня отрицательно влияешь.
— А ты салатику покушай, может полегчает. Они доужинали молча. Жанне показалось, Миша огорчен их будущим расставанием, и ей это польстило. Перейдя в комнату, они включили телевизор и попытались смотреть какую-то подержанную американскую комедию, но это быстро надоело.
Несколько минут после того, как на экране перестали кривляться американцы, они, сидя с ногами на тахте, просто смотрели друг на друга. Потом Миша отодвинул подол у Жанны с коленок и погладил ее по голени.
— Душ принять не хочешь? — чуть глуховатым голосом спросил он.
— Пока нет.
— А я хочу…
— Иди, я же не против. Там есть все, что надо.
— Мне там тебя надо.
— Чего ты такой озабоченный, а? — поинтересовалась Жанна, разглядывая его.
— Я не озабоченный, я — темпераментный, — разъяснил Миша.
— А какая разница?
— Озабоченный хочет всех женщин, а темпераментный — только некоторых.
— Но многих.
— Не многих, но сильно. И еще, озабоченному нужна любая, а темпераментному — эксклюзив.
— Весь наличный эксклюзив.
— Желательно весь, да, — охотно согласился Миша.
— Вот, меня Диана Ершова предупреждала на твой счет… Не послушала я…
— Кто — Динка-то?! — взвился Миша.
— Во-первых, она не Дина, а Диана…
«Да Динка она, Динка! Татарка, Дина Абдерряхимовна — во имечко-то!..
— А во-вторых, хвалиться своими победами над женщинами — низко.
— А никто и не хвалится, дорогая моя. Победы не было! Она сама ко мне клеилась, блин, год целый проходу не давала! Я из-за нее «симку» три раза менял — она через все фильтры проходила, тариф мне высаживала!
Он был явно зол, правда, непонятно на кого, на Дину-Диану или на Жанну.
— Ну, я ведь ее не послушала, — ласково сказала Жанна.
— Еще бы не хватало.
— А почему ты не ответил ей взаимностью? — продолжила она допрос.
— Я черных не переношу. У меня на них не… — Он ткнул пальцем в сторону полки с картонными божками.
— Все, достаточно, поняла. А как же они с Пашей?..
— А это уж потом было. Его она быстро уложила.
— А Паша знает, что она?..
— Нет. Мы ж с Павликом друзья. Зачем такими рассказами жизнь ему портить? Живут нормально, ребенок у них… И Анжелка, что с тобой сидит, — тоже мне колки подбивала.
— И ты тоже отверг ее как «черную».
— Да, а это не мое право?
— Право. Просто, извини, Майкл, не понимаю мужскую логику твоего поведения. Брюнетки тебя не волнуют…
— Абсолютно, — ответил он, презрительно выпятив нижнюю губу, и отодвинул Жаннин подол еще выше, до бедра.
