«Мишка же сказал, что это — показательные выступления… Чего они так воют?! Фу, как неинтеллигентно…»
Между тем, по-видимому, силы противников были почти равны, и Жанна начала опасаться, что этот крепышок вымотает ее приятеля и одолеет его на глазах у всех. И у нее тоже. Зал притих в ожидании развязки, и даже издалека Жанна слышала мягкий топот и тяжелое дыхание борцов. Или ей это казалось?
Низкорослый вдруг изловчился и сделал Мише подножку, от которой тот едва не упал. Зал дружно охнул. Но Миша сумел вывернуться и устоять, и зал загудел по нарастающей. Тут, видимо, Миша собрался с силами, перехватил соперника за пояс, оторвал его от пола, как-то особенно резко и жестоко крутанул, с диким грохотом бросил на ковер и в прыжке навалился на него.
«Что-то знакомое!» — пронеслось в голове у Жанны, но эту мысль она не сумела додумать, потому что публика взвыла, а судья, до этого резво бегавший вокруг борцов и, по мере возможности, от них уворачивавшийся, вдруг тоже брякнулся на пол и стал, очень нескромно, даже извращенно, заглядывать под спину низколобого.
«А, вот это и называется «дожать соперника!» — обрадовалась своей сообразительности Жанна.
— Я б не против оказаться на месте того, что внизу, — услыхала Жанна гнусный смешок одной из двух девиц, сидевших за ее спиной. — И долго бы не сопротивлялась — не то что этот придурок.
— Чего теряться-то, — ответила ей другая. — Спустимся в раздевалку, познакомимся. Спортсмены — они ребята общительные…
Они захихикали на два голоса. Жанна хотела было оглянуться, но тут на ковре что-то произошло, судья вдруг отпрянул от борцов. Миша отпустил соперника, вскочил, пружинисто подпрыгнув, и издал торжествующий вопль. Потом он подал побежденному руку, помогая подняться. Болельщики тоже повскакивали с мест и учинили невероятный шум и ликование.
«Сейчас Мишка придет за мной, и эти сучки увидят, чей это парень», — подумала Жанна.
Судья поднял Мишину руку, по радио объявили победителя и окончание зрелища. Но маленького Жанниного торжества не наступило. Все, сидевшие в ложе, сразу же потянулись к выходу, и она осталась одна.
— Девушка, а вам особое приглашение требуется? — послышался противный голос сзади. — Комплекс закрывается!
Это была старая толстая служительница в униформе.
— За мной должны прийти, — попробовала возразить Жанна.
— Я закрываю, выходьте!
Пришлось подчиниться. Выйдя из ложи, она даже не смогла вспомнить, с какой стороны они к ней подходили, достала мобильник, и тотчас руки у нее упали от досады — доступность была нулевая. Жанна почувствовала, что к ней подбираются те отчаяние и слабость, которые наступали, когда она оказывалась в тесном пространстве или незнакомом месте, не зная, куда идти.
