Из всех решений в этой ситуации друзья избрали самое радикальное: добираться до Иркутска на подножке товарняка. Уже в темноте они нашли стоявший на дальних путях товарный состав, который действительно, шёл через Иркутск, устроились на какой-то выступавшей их вагона хрени, и когда локомотив дал гудок, покатили домой. Тихонов потом ещё рассказывал, что всю дорогу они ещё пели что-то очень революционное…
Когда, подходя к Иркутску, состав стал тормозить (было это где-то в районе станций «Иркутск сортировочный», или «Военный городок»), Игорь и Антон спрыгнули на насыпь, и… тут же увидели нескольких бегущих к ним сотрудников ЛОВД. Так как встреча с транспортной милицией не сулила им ничего приятного, друзья дали дёру…
-Мы никак не могли от них оторваться, - рассказывал потом Подшивалов. – Мы продирались в кромешной темноте через какие-то кусты, лезли через какие-то овраги, а они всё никак не отставали от нас. Уж не знаю, сколько времени мы убегали от них, пока они нас не потеряли… И только сбросив ментов с хвоста, и глянув друг на друга, мы поняли, почему они всё время бежали за нами – мы с головы до ног были засыпаны мукой! Тот товарняк, на котором мы ехали, вёз муку!…
Рассказывая это, Подшивалов весело хохотал. А я всё думал – если бы гнавшиеся за Игорем и Антохой менты знали, что это – «тот самый Подшивалов, анархист из «Молодёжки»», испытали бы они такой же священный трепет, что и те генералы в Ангарске? Или, всё же, огрели бы дубинками и заперли в кондей?…
* * * * *
Лето 1995 года. Рабочий день закончен, я выхожу из Дома Печати, и натыкаюсь на Игоря, который сидит на бетонном парапете и имеет какой-то совершенно растерянный вид.
-Привет, - говорю, - чего такой убитый?
-Да вот, - отвечает Подшивалов, - Елсуков, предатель, подпоил меня, а сам домой свалил… А я на ангарскую электричку опоздал (я уже не помню, по какой причине, но Подшивалов в то время жил в Ангарске, а в Иркутск ездил на работу – Р. Д.), в Иркутске надо где-то до завтра перекантоваться…
К себе Игорька пригласить я не мог по ряду причин, а оставлять его одного не хотелось.
-Поехали, - говорю, - к Прокопу.
Прокоп, он же – Витька Прокопьев – жил тогда на Депутатской, в коммуналке, и у него частенько зависали журналистские компании на предмет попить водки, когда денег ещё есть, а бары Дома Журналистов и Дома Актёров уже закрылись. Деньги-то у нас были, да только Виктор нас не принял, – отправил, куда подальше, намекая, что проводит время в более приятной компании…
