- Конечно, верю, Захар. Конечно, верю, - отвечает Андрей, и понимает, что не может оторвать глаз от опаленных бровей друга.
- Охренеть… - выдыхает Химик. – Так это был…человек?
- Нет, нет, это был не человек. Что-то похожее на человека, - отвечает Захар и трет брови пальцами. – Но не человек.
- Это…мать твою…жутковато.
- Это страшно.
- Ты себя нормально чувствуешь? – спрашивает Андрей, но Захар не отвечает. Трет и трет брови пальцами. – Захар!?
Он вздрагивает и опускает руки.
- Да. Все хорошо. Никто из меня не полезет, не бойся. Просто это лицо…стоит перед глазами. Не думаю, что когда-то забуду.
Андрей кивает и оборачивается. Смотрит Крабу в глаза.
- С ним все нормально! – кричит он. – Все окей.
Краб пожимает плечами. Молча курит, задумчиво пуская дым из носа.
22
Стим, Андрей и Химик, с парнями из команды Краба, обливаясь потом, затаскивают баллоны на десятый этаж, к двери под номером 21. Массивная, выполненная на заказ, она кажется неприступной и гордой. Презирающей. На этаже, в углу под самым потолком выкрашенным в небесный цвет, чернеет ослепший глаз видеокамеры. Застыли, не стучат больше сердца-электростанции. Город обесточен и мертв – холодный труп, с опустевшими проводами-жилами, оставленный на растерзание падальщикам.
- Справишься с ней? – спрашивает Краб у одного из своих клонов.
- Да в легкую, - отвечает тот, размазывая золотзубую улыбку по худому лицу.
- Тогда - вперед.
Толпа расходится в стороны, оставляя у баллонов одного человека, и через минуту, из сопла горелки, с глухим хлопком вырывается синее пламя. Оно накаляет до красноты швы на металлических петлях и вскоре дверь кривится и со звоном стальной прошивки ударяется об пол.
- Браво, - хлопает в ладоши Краб. Он снова курит, не вынимая сигарету изо рта, и жмурится от дыма. – Снимите ее.
Несколько рук хватаются за дверь и оттаскивают ее в сторону.
- Долго ли – умеючи? – Краб хлопает Андрея по плечу и заходит в дверной проем. За ним идут все остальные, кроме Химика и Стима. Они стоят рядом с Андреем, не решаясь переступить порог.
- Вроде и ничье уже, - говорит Стим, - а стремно как-то.
- Я не заставляю. Можете спуститься к Захару и Кислинке, я пойму, - отвечает Андрей и заходит вовнутрь.
В квартире зябко и серо. И, не смотря на красивую, богатую обстановку – печально. Все здесь потеряло свой вес, стало ненужным мусором. Кедровый, массивный трельяж, с тяжелыми золотыми ручками, тахта, обтянутая натуральной кожей, шкура медведя на гладком паркетном полу, широкий плазменный телевизор на стене. Все эти вещи, купленные ради хвастовства, теперь пылятся в опустевшей квартире, как напоминание о том, насколько хрупко и надуманно величие человека в мире, котором правят Боги.
