Я родилась в Лото, деревне, в которой около тысячи жителей; ее окружают горы и холмы. В этой деревне перед каждым домом стоит глиняный или деревянный бог, окропленный кровью. Эти боги стоят здесь с давних времен, они охраняют душевный покой добрых людей от злых духов и хранят традиции, которые наши предки создавали в течение многих веков. «Жизнь безмятежна», — говорило мне царство моего невинного, беззаботного детства.
Я вспоминаю доброжелательные веселые лица, склоняющиеся надо мной, улыбающиеся мне; мужчины и женщины сажали меня к себе на колени, гладили меня и целовали, причмокивая, легонько проводили руками по моим щекам. Я была маленькой, все было так красиво, и я даже не догадывалась, что в жизни бывают трудности. Между вещами и людьми царила совершенная гармония, и чувство единения с окружающим миром проникало в мою детскую душу.
Я вспоминаю деревню, которая каждое утро просыпалась в один и тот же час от звона бубенчиков на шеях у скота. Козы, бараны, коровы шли на пастбище, их, как всегда, подгоняли крики пастухов. Большие разноцветные птицы летали в ясном безоблачном небе. Как же это было красиво! Потом все постепенно успокаивалось, призывая женщин и мужчин к полевым и хозяйственным работам.
Я часто ходила с матерью в лес за валежником. Я до сих пор ощущаю этот запах… запах природы, запах диких цветов. Я до сих пор чувствую его в минуты душевного покоя.
Все жители деревни занимались различными делами до самого захода солнца. Потом животные возвещали о своем возвращении домой многоголосым концертом. Золотистое солнце скрывалось за горой, оставляя на горизонте расплывающийся по небу пылающий след. Буйволовы скворцы оставляли скот, пастухи бросали им вслед жалобные крики, а затем возвращались в свое жилище, затерявшееся вдалеке, за той же горой.
Я хорошо помню эти закаты, потому что каждый вечер к моим родителям приходил один юноша, стройный, с большими светлыми глазами и густыми бровями.
Он рассказывал какие-то новости, а потом, уходя, бросал на меня шаловливый взгляд, который я еще не понимала, но считала признаком его благородства. Кажется, мне было в то время пять или шесть лет. Однажды вечером мама представила мне его: «Это твой двоюродный брат Мади, сын дяди Домба».
С этого дня он начал мне нравиться. Я подавала ему еду, когда он приходил в дом. Он приносил дикие фрукты или яйца цесарки. Я была так рада тому, что он проявлял ко мне братские чувства! Мама наблюдала за нашей дружбой молча, с тайной радостью, которую я чувствовала иногда в ее замечаниях: «Твой брат — смелый мальчик, он хороший. Красивый…»
