— Одевайся, — сказала она.
Я была в замешательстве. Я молча оделась.
Она нежно провела рукой по моим волосам и пробормотала:
— И когда это началось?
— Сегодня утром, мама.
— … Теперь ты уже не маленькая, дочка.
Я была счастлива услышать это, потому что только и мечтала о том, чтобы стать взрослой, как моя мать. Она сделала мне другой отвар, научив меня, как его готовить. Она налила его в сосуд и велела каждый день мыть им между ног. Потом она объяснила, что мне нужно носить кусочек ткани в трусах. Теперь я поняла, для чего она нарезала старые тряпки и хранила их дома в канарисе[1].
С этого дня я тоже стала так делать, потому что мы были женщинами, мы были рождены, чтобы делать это, чтобы раз в месяц ходить с тряпкой в трусах. Еще моя мать сказала мне:
— Каждый раз, когда течет кровь, ты не должна приближаться к амулетам[2] отца и трогать его рабочие инструменты, поняла?
Я кивнула головой и поинтересовалась:
— Почему, мама?
- Эта женская кровь может принести много вреда.
— Почему, мама?
Она пристально посмотрела на меня, вздохнула и покачала головой:
— Ты задаешь слишком много вопросов, дочка, что я тебе говорила?
Я помнила, как она много раз говорила мне, что воспитанный ребенок не должен задавать вопросов.
— Прости меня, мама, — сказала я.
— Уже простила. Главное, не забудь.
День прошел очень быстро. Мне хотелось увидеться с Оби, чтобы рассказать ей радостную новость о том, что я стала взрослой. Я объявила ей о том, что у меня пролилась вторая женская кровь.
Оби была рада за меня. И сказала, что она уже прошла через это. Я обиделась на нее за то, что она мне ничего не сказала. Она извинилась, что не успела об этом рассказать. Но самое главное — это то, что мы здорово повеселились в этот день, так хорошо, что даже не почувствовали, как пролетело время. Мечта о том, чтобы покинуть страну детства, часто охватывает детей. Потому что они не замечают, что за улыбками их родителей прячутся заботы и проблемы, с которыми приходится справляться каждый день.
Вот, писатель, как я провела день, который белые называют днем первой менструации, а я днем второй женской крови. Эта кровь символизировала мое расставание с детством, мою зрелость и в то же время угрозу для общественного порядка. В пятнадцать лет я больше не была ребенком в своей деревне. Я созрела, а это значило, что пришло мое время стать матерью. Все это этапы нашей жизни, правда, писатель?
— Да, жизнь — это дорога, по которой мы идем, и у каждой свои неровности, — ответил я.
