Да, забыл уточнить. Вато вырос на последнем этаже отеля своих приемных родителей. Отель как отель, не шикарный, но и не убогий. Просто отель, где останавливаются всякие разные люди и происходят всякие разные вещи. Хорошая закалка.
Мы четверо как пальцы одной руки, не считая толстяка из нашей команды, который всех смешит тем, что таскает за нами свое пузо. Можно сказать, что пятый палец отрезали.
31 декабря 2005, 11 часов
Я спокойно сплю, мне снится сон: Дед Мороз принес мне в подарок принцессу, нежную, как шелк. Мы сидим и болтаем, наш разговор навевает мне мысли об удовольствиях неведомого рая. Вдруг она вынимает из невидимого кармана колокольчик и звонит в него, и тут он разрастается, разрастается, и вот уже нет ничего, кроме колокольчика!
Я в кровати; колокольчик, который разрушил прекрасный обряд, — это просто-напросто эхо входного звонка, сто тысяч раз отозвавшееся в моем сне…
Я иду открывать дверь, и в моей голове раздаются сто тысяч ругательств:
— Это что еще за сволочь? Проваливай! Предупреждать надо. Я сплю еще…
С первого слога я узнаю голос этой сволочи Маркуса:
— Хорош кривляться. С тобой по-другому нельзя.
Я открываю дверь. Башка у меня раскалывается. Мы смотрим друг на друга и ржем, мне всегда не хватало строгости. Он говорит мне:
— Ладно, я посижу, покумекаю полчасика тут, в гостиной, рядом с кучей пивных бутылок.
Уже начав собираться, я отвечаю ему из другой комнаты с высокомерием, которое не имеет к нему никакого отношения, — мне просто нравится такой тон:
— О, не беспокойся… И хватит болтать. Ты ведь меня знаешь.
— Да, именно поэтому я и беспокоюсь! — нервно выкрикивает он, но я-то знаю, что на самом деле он улыбается, потому что, как всегда, уверен в том, что говорит. Он любит покричать, чтобы окончательно обосноваться на чужой территории и дать понять, что последнее слово за ним. Этот парень — настоящий стратег.
Через полчаса Маркус веселит меня своими утренними приколами: мы ржем над прохожими на улице. У них такие рожи, что можно подумать, они идут совершать самоубийство! Коллективное или индивидуальное. А мы… не знаю, куда мы идем. Я знаю только одно: что у меня башка как гиря. В ней еще отзываются барабанной дробью звуки вчерашнего вечера. И еще я хочу есть… Маркус улыбается и говорит как нельзя вовремя:
— Ну что, толстяк, куда поедем есть?
— Поворачивай направо, а потом ты сам знаешь, к тунисцу.
— Тунисец… Они странные. Они меня раздражают, у них там все как в средневековье. Ты не хочешь сожрать на обед чего-нибудь китайского?
