— Нет, — насторожился кучер.
— А я тебе расскажу. Чтобы надеть на человека драккенский галстук, — Ксавье аккуратно развязал клетчатый засаленный шарф на шее кучера, — ему разрезают горло и в получившееся отверстие вытаскивают язык, который аккуратно укладывают на рубашку.
Несколько секунд понадобилось кучеру, чтобы осознать то, что ему рассказали светским тоном, потом прибавить к рассказу нож в руках Ксавье и получить очень неприятный ответ.
— А знаешь ли ты, любезный друг, — обратился драккенский аристократ к бьющемуся в истерике кучеру, которого держали вместе уже Цайт и Вольф, — кто в Драккене носит такие галстуки?
— Ммм!!! — выпученные глаза, горевшие над зажавшей рот перчаткой Вольфа, говорили о том, что он таких подробностей драккенской моды не знает, знать не хочет, и очень боится, что его желание в расчет не примут.
— Их носят те, кто молчит, когда их спрашивают уважаемые люди. Поэтому даю тебе последний шанс рассказать все.
По знаку Ксавье Вольф отпустил рот кучера.
— Я ничего не знаю, — прохныкал тот.
— Не знаешь, так не знаешь, — дернул плечом Ксавье, — Слева направо или справа налево?
— Меня наняли! — возопил кучер, зажмурив глаза, — Наняли! Они сказали, что я должен буду забрать двух человек и одно тело, и отвезти куда скажут!
— Отлично. Молодец. А куда именно, они сказали?
Взгляд кучера не отрывался от нависшего над ним кончика ножа:
— Сказали. Улица Горлицы, особняк посольства Фюнмарк.
Связанного кучера закинули в карету, в компанию пяти мертвецов.
— У меня есть новость, — сказал Ксавье, — Две новости.
— Хорошую, — затребовал Цайт.
— Что «хорошую»?
— Давай сначала хорошую новость.
— А хороших среди них нет.
— О.
— Если верить бумагам мертвеца, то он служил именно в посольстве Фюнмарка.
Наступило молчание. Убийство посольского — практически повод для объявления войны. Не каждый человек может похвастаться тем, что именно из-за него началась война.
— И вторая, — вбил последний гвоздь в крышку гроба на четверых Ксавье, — Нам осталось всего два часа на то, чтобы решить, собираемся ли мы возвращаться в школу сотни.
Два часа. Слишком малый срок для того, чтобы осознать, что ты превратился в преступника и изгоя.
