Когда Эксл поселился в Западном Голливуде, они с Иззи вновь начали играть вместе. Они хотели создать группу под названием Rose, но остальные молодые музыканты, которых Иззи знакомил с Экслом, высмеивали Роуза (правда, не в лицо) за деревенские манеры и, в особенности, за его ковбойские сапоги. Все говорили, что Эксл выглядит так, будто он первый день в городе. Эксл вспоминал: «В Индиане меня считали панком или панк-рокером. В Лос-Анджелесе панки называли меня хиппарем и не хотели со мной разговаривать».
Эксл быстро понял, что прославленная голливудская сцена, породившая такие легенды, как Byrds, Doors и Eagles, ныне превратилась в поле идеологических войн различных музыкальных сект.
«Перво-наперво я попробовался в панк-группу, но меня не взяли, потому что, по их мнению, я пел слишком похоже на Роберта Планта». Ультраортодоксальные панки считали вокалиста Zeppelin старым пердуном, равно как Элтона Джона и Stones. «Я был поражен, — вспоминает Эксл. — Мне действительно нравилась эта группа, и я считал их крутыми».
Тем временем родные умоляли Эксла вернуться в Лафай-ет и закончить школу: «Возвращайся домой, Билл, и мы оплатим тебе колледж». Хотя эти просьбы Эксл пропускал мимо ушей, он старался по возможности поддерживать связи с семьей. Позднее он рассказывал в интервью, что следующие два года проторчал перед голливудскими рок-клубами, где его игнорировали абсолютно все, начиная с групп, которые там играли, и заканчивая фанатами, которые толпами собирались возле клубов по выходным. Прячась в тени рядом с «Whisky», «Starwood», «Roxy Cathouse», «Radio City» и «Stardust Ballroom», Эксл смотрел, как толпа вьется вокруг участников Mötley Crüe или как Дэвид Ли Рот, напоминающий карикатуру на рок-звезду, приезжает в своем большом «мерседесе», изрисованном черепами, с двумя гламурными девицами в каждой руке, дебильной улыбкой на лице и огромными чаевыми для парковщика.
«Этот период отложился у меня памяти как двухгодичный дозор перед „Troubadour", в течение которого со мной никто не разговаривал, — вспоминает Эксл. — С другой стороны, я тоже не особо знал, что им сказать, поэтому… просто смотришь и учишься, снова и снова».
Эксл и Джина все время были на мели, с трудом наскребая денег даже на еду. Главным их развлечением было дешевое вино: «Найт трейн», «Бунс фарм», «Тандерберд». В конце концов Джине надоело терпеть побои от сумасшедшего бойфренда. «Он часто поднимал на меня руку, — рассказывала она спустя несколько лет. — Не думаю, что он испытывает какие-то угрызения совести по этому поводу. По-моему, во время припадков ярости у него в мозгу что-то переключается». Девушка замечала, как меняются глаза и движения Эксла, если он бывал не в себе. «И когда видишь, как он в таком состоянии надвигается на тебя, это чертовски страшно. Я не особо крепкая, так что мне было еще хуже».
