— Ой! Я тебе ничего не сломала?
— Нет, нет, все в порядке, — заверил он ее. — Мне очень даже понравилось.
— Все равно — я буду за этим следить. Надо соизмерять усилия. Но как это здорово! Мне сейчас, конечно, уже не пробежать с тобой на руках от ворот до входа, но что-то осталось. Похоже, ты меня представлял лучше, чем я была — не знаю, как поточнее сказать.
— Я понял.
Гермиона кивнула на стол:
— Вот. Вчера перетащила из своей комнаты. Безо всякой магии!
Гарри подошел и поднял брови — стол представлял собой массивный старинный секретер. Ухватив за края, поднатужился и еле смог оторвать от пола.
— Ого!!! — он с уважением посмотрел на Гермиону, потом его взгляд упал на свиток.
«…Если привести в систему упоминания о Магах Жизни, можно сделать вывод, что осознание любви как ведущей жизненной силы дает такому магу особого рода могущество…»
— Это ничего, что я смотрю?
— Ничего, конечно. Я все-таки оденусь, Гарри. Немного холодно.
— Тогда и я, — Гарри взял со стула рубашку. — Ты это пишешь для Мак-Гонагалл? Она вроде говорила, что у нее все есть.
— Для себя. Что делать, Гарри — я так отдыхаю!
— Помню, — сказал он с улыбкой. — Когда ты на первом курсе притащила тот толстенный том, где было про Фломеля, и сказала, что взяла в библиотеке для легкого чтения — ну у Рона была физиономия!
— А у тебя-то!
— Свою я не видел, — усмехнулся Гарри, затягивая пояс, — так что поверю тебе на слово.
Он засунул палочку в карман и с наслаждением потянулся.
— Прогуляемся?
— Я хочу кое-что дописать, — с оттенком сожаления сказала Гермиона. — Немножко осталось. Подожди меня в гостиной, ладно? Или во дворе…
— Хорошо, — он поцеловал ее. — Гермиона, друг мой, любовь моя… Это тоже слишком книжно, да?
— Нет. Да. Пусть книжно, но… из хороших книг. Мне очень нравится, когда ты так говоришь. Кажется, что сердце выпрыгнет, — она на секунду спрятала лицо у него на груди, потом мягко освободилась. — Я все-таки хочу закончить, Гарри. Иди пока вниз, ладно? А то я никогда до стола не доберусь.
Улыбаясь до ушей, Гарри вышел, аккуратно закрыл дверь, сел на перила и скатился вниз. Перила заскрипели, наверху дверь приоткрылась, и раздался голос Гермионы:
— Гарри! Не маленький уже!
— Ты что, догадалась? — удивленно крикнул он в ответ.
— Конечно — скрип характерный, и в конце — «Бум»! Мама с папой регулярно так катаются.
— А ты нет?
— Все, я пошла работать! Не мешай!
Зайдя в гостиную, Гарри плюхнулся в любимое кресло Джеральда — родителей Гермионы не было. Без них дом казался несколько пустым, но отнюдь не менее уютным. Рон правильно сказал — спокойный дом. «Как хорошо… — думал Гарри, — как здесь хорошо». Вспомнился дом Дурслей, по самую крышу забитый вещами, большей частью которых никто не пользовался. А здесь был простор — лаконичная мебель, книжные полки, удобные кресла и два дивана.
