В автобиографии, датированной 4 апреля 1940 года, Рокоссовский писал очень кратко: «С августа 1937 по март 1940 г. находился под следствием в органах НКВД. Освобожден в связи с прекращением дела». Вполне естественно, что он не любил вспоминать о времени, которое провел в заключении. По свидетельству внука маршала Константина Вильевича, он никогда не говорил о времени своего заключения даже с самыми близкими людьми: «Только один раз, когда мама спустя много лет после войны спросила его, почему он всегда носит с собой пистолет, сказал: „Если за мной снова придут, живым не дамся“. От людей, которые общались с ним в тот период времени, мы знали, сколько ему пришлось вынести, знали, что он держался достойно, никого не оклеветал, ничего не подписал. (Выходит, Рокоссовский чуть ли не до последних лет жизни не исключал, что незаконный арест может повториться. И, видно, в тюрьме ему пришлось пережить нечто настолько страшное, что он готов был дорого продать свою жизнь, лишь бы не оказаться там вновь. — Б. С.)
Что же касается жизни семьи в тот период, маме с бабушкой также пришлось нелегко. Перед арестом дед командовал 5-м кавалерийским корпусом в Пскове, был по должности начальником Псковского гарнизона. Так как Псков в то время был приграничным городом, сразу же после ареста деда мама и бабушка, как члены семьи врага народа, были оттуда высланы и поселились в Армавире, у знакомых. Бабушка перебивалась случайными заработками, постоянной работы найти не могла. Как только узнавали, что ее муж находится под арестом, стремились от нее избавиться под любым предлогом. Когда не было работы, жили тем, что занимали в сберкассе деньги под залог облигаций Государственного обязательного займа, на которые дедушка подписывался, как и все руководящие работники в то время. Мама рассказывала мне дикий случай, произошедший с ней в школе, когда директор, узнав, что дед „сидит“, пришла на урок и заявила: „Дети, я хочу, чтобы вы все знали, что среди вас находится дочь врага народа. Ада, встань, чтобы все могли тебя видеть!“ Больше в эту школу мама уже не ходила. Впрочем, такими были тогда далеко не все. Были и добрые, отзывчивые люди, не боявшиеся, несмотря ни на что, помочь и поддержать попавших в беду…
Мама рассказывала, как они с бабушкой, после долгого отсутствия вестей от деда, решили проверить, жив ли он. На Лубянку для арестованного можно было передавать одну посылку в месяц. Если передачу принимали, это означало, что арестант еще жив, не принимали — увы. Бабушке нельзя было выезжать в Москву, так как ей каждый день нужно было отмечаться на работе, и она решила отправить в столицу маму. Конечно, риск был большим, ведь могли узнать, что мама — дочь врага народа. Чего доброго, отправили бы ее в лагерь под видом бегства из ссылки. Но ей повезло — в поезде маме попались хорошие люди, которые рассказали, как в Москве добраться до Лубянки. Передачу приняли — дед был жив.
