Следует принять оных монахов, предоставить им кров и все, в чем они будут нуждаться, а всем наместникам и лейтенантам Его Величества в провинциях и городах, через которые будут следовать монахи, обеспечить им свободный и безопасный проход, не чиня ни неудобств, ни затруднений, но всячески содействуя и помогая, если на то будет необходимость.
Составлено в Сен-Жермен-ан-Лэ 7 февраля 1638 года.
Подпись: Людовик, заверено — Сюбле».
И вот оба босоногих Малых отца побрели по пыльным дорогам. До Котиньяка августинцы добрались через три месяца, а значит, в день они проходили не так уж много лье. В пути монахов сильно задерживали те, кто выходил к ним навстречу в надежде послушать знаменитого ясновидца, убеждающего всех в том, что на этот раз беременность королевы завершится благополучно и она родит первенца.
В храме Милосердной Богоматери в Котиньяке брат Фиакр, увидев статую Девы Марии, узнал в ней чудесный образ, явившийся ему в видении.
Смиренные монахи отслужили длинные мессы и выполнили молитвенные обеты от имени Их Величеств — короля и королевы Франции.
5 сентября того же 1638 года за полчаса до полудня в Сен-Жермен-ан-Лэ на свет появился дофин.
Астрологи особо подчеркивали, что он родился под созвездием Девы.
* * *
Двадцатью годами позже дофин, уже ставший королем, поднимался на гору к Той, что оказала ему великую честь, явившись в видении и держа его, Людовика, в своих священных руках.
Все сходились во мнении, что никогда еще Богоматерь не удостаивала такой чести ни одно другое паломничество, никакого другого короля.
Воистину, Людовика неспроста называли Дьедонне — Богоданный.
Добравшись до вершины, он отстоял в маленькой часовне мессу, отслуженную епископом Фрежюса[16]. Затем, желая оставить память о своем паломничестве, возложил на алтарь голубую орденскую ленту, чтобы ею украсили статую Девы Марии, а также свое кольцо с бриллиантами.
Позже он присоединился к матери и свите, ожидавшей его у подножия горы. В тот же день Анна Австрийская заказала отслужить шесть тысяч месс Милосердной Богоматери, а молодой король подарил мэру Котиньяка, господину Гаспару Фиганьеру, дворянскую грамоту, почтив таким образом городок, которому стольким обязан.
Однако его красивое молодое лицо оставалось печальным, и его ни разу не тронула улыбка, ибо он носил в своем сердце стигматы несчастной любви.
