Через несколько минут в хижину набилось больше двух десятков мальчишек и девчонок. Джерри с аптекарской точностью распределил привезенные яства, и долгое время после этого слышалось только вкусное чавканье, сопенье и хруст обгладываемых костей. Да, такого пира эти ребята не забудут до конца своих дней!
Потом Джером Бирн и лесорубы, запершись в пустой хижине, долго вели серьезный разговор, а пионеры пытались втянуть ребятишек в игру. Но для тех ощущение сытости в желудке было таким непривычным, что они даже как-то отяжелели, а некоторые прикорнули под кустиками и сладко заснули…
В течение долгого летнего дня пионеры успели побывать со своим наставником еще в двух поселках — и везде одно и то же впечатление неприкрытой нищеты, жалкого голодного существования…
А назавтра — дворец, наполненный праздными, пресыщенными людьми в роскошных одеждах, изнывающими от скуки и безделья. Теперь, когда пионеры воочию увидели, что скрывается за блестящим фасадом Норландии, им невыразимо противна была мысль, что снова придется прислуживать королеве и фрейлинам, целовать ручки дамам… С великим трудом уговорил их Джером Бирн играть еще некоторое время опостылевшую им роль пажей.
После того, как наши герои побывали у лесорубов, прошло около двух недель. Граф Монтегю продолжал рыскать по замкам, стараясь завербовать побольше недовольных, чтобы раскрытие заговора произвело сильное впечатление. Но, к его удивлению, все рыцари, с кем он ни говорил, выражали крайнее восхищение норландскими порядками и уверяли, что лучше не может ничего быть.
Поведение рыцарей казалось провокатору загадочным, но дело объяснялось весьма просто: Сэй и Паулет, организуя свой заговор, предупредили людей о сомнительной роли графа Монтегю.
И вот в одну из ночей под воскресенье было назначено тайное собрание заговорщиков на опушке Шервудского леса, в нескольких милях от замка Виндзор.
Рыцари, жившие далеко от королевской резиденции, съехались накануне к Шервудскому лесу, будто бы для охоты, а те, кто обитал поблизости, явились с наступлением ночи. Слух о предстоящем митинге дошел до Монтегю, и он предупредил своих сторонников и даже самого лорд-канцлера.
Герцог Нортумберлендский прибыл к месту собрания тайно в сопровождении одного только Джерома Бирна.
В полночь участники митинга собрались в условленном месте, и на пне, служившем трибуной, появилась высокая фигура.
Барон Сэйский (это был он) крикнул зычным голосом:
