Посему, в каждой своей молитве, молодой человек просил Создателя о том, чтобы тот дал ему новую жизнь. А старую… пусть отдает кому хочет! Ему, Шлэгу, она не нужна.
Наконец послышалось знакомое журчание, и друзья, не сговариваясь, кинулись к источнику, побросав топоры в траву. Они так хотели пить, что совсем не заметили, что знакомый пейзаж несколько изменился. Метрах в пятидесяти начиналась целая аллея бурелома, которого раньше здесь отродясь не было. Складывалось впечатление, что в деревья на большой скорости врезалось что-то крупное, ломая толстые стволы как сухие щепы. Возле эпицентра было много разбросанных вещей, которых природа создать ну никак не могла, только человеческие руки: обрывки парусины, канаты, лакированные доски и даже штурвал, застрявший в ветках высокого клена.
Первым находку заметил Скорч. Он как раз вытирал рот рукавом, когда его глаза уперлись в едва сохранившую очертания корму корабля. Что это была именно корма, парень нисколько не сомневался, так как не раз и не два бывал у лодочного причала реки Гоши, по которой проходило много судоходных маршрутов.
— Смотрите! — воскликнул Скорч, указывая пальцем на находку. — Ну и чудеса.
— Ого, — Шлэг выпрямился во весь рост. — Как он здесь очутился? Речка ж далеко…
— Так может это, упал с неба? — неуверенно предположил Дубин.
Скорч и Шлэг заржали, поражаясь тупости своего дружка.
— Не бывает летающих кораблей, — все еще смеясь, пояснил недалекому Дубину Скорч. — Летают только птицы. Запомни это.
— А Кастор говорит, что бывают, — Дубин пожал плечами. — Он когда служил в войсках, своими глазами видел.
— Врун твой Кастор, — отрезал Скорч. — Он что угодно наговорит, лишь бы добиться расположения твоей сестры.
На эти слова Дубин лишь пожал плечами. Он уже привык считать себя глупее других, и часто не настаивал на своей точке зрения.
— Ну что, идем посмотрим? — спросил Шлэг, кивком указывая на сильно поврежденный корабль.
— Почему нет? — не нашел возражений Скорч. — И судя по всему, махать до седьмого пота топорами нам сегодня не придется. Не знаю откуда это корыто, но наломало оно леса столько, что горн твоего тестя можно будет неделю поддерживать в раскаленном состоянии.
— Он мне не тесть, — отмахнулся Шлэг, и в его голосе послышалось раздражение.
— Как же нет? — Скорч хихикнул. — Не я же гуляю с Дитой.
Шлэг поднял с лесного покрова засохший ком земли и запустил ним в друга, но Скорч ловко увернулся, и, пританцовывая, стал изображать какая Дита объемная, расставляя руки в стороны. И лишь Дубин, ничего не понявший, совершенно искренне заметил:
