— Здравствуйте, — я благожелательно улыбнулась.
Женщина ответила мне немного растерянной улыбкой.
— Здравствуйте, — вежливо, но без энтузиазма сказала она.
— Меня зовут Бойкова Ольга, я — главный редактор газеты «Свидетель». А это, — кивнула я на Виктора, — наш фотограф.
Виктор буркнул что-то нечленораздельное.
— О! — улыбка женщины стала ярче, хотя чувствовалось, что она все еще в состоянии тревоги и напряжения. — Я регулярно читаю ваш еженедельник. Чем могу служить?
— Вы — Гулько Софья Исааковна?
— Да, — опять насторожилась она.
— Мне нужно с вами поговорить, — улыбнулась я.
— О тех бумагах? — прямо спросила вдова Гулько.
— К вам кто-то приходил? — догадалась я.
— Да, приходили, — удрученно проговорила она, — прошу.
Она посторонилась, и мы с Виктором вошли в прихожую.
— Сюда, — она указала на дверь гостиной, открыла ее и встала, пропуская нас.
Гостиная обставлена со вкусом. Ничего лишнего. Уют и порядок. Книжные полки соседствовали с двумя сделанными под старину шкафами, за безупречно чистым и прозрачным стеклом которых стоял расписанный синими цветочками белый фарфор. Красивый овальный стол занял почетное место в середине комнаты. На нем — трубка спутникового телефона, кипа журналов и газет. Мягкая мебель выглядела действительно мягкой и комфортной. Объемные кресла и диван, казавшийся просто огромным, как бы приглашали к неспешной беседе. Под ногами лежал коричнево-бежевый ковер. Я не стану перечислять всех изящных аксессуаров и безделушек, уснащавших поверхность двух задвинутых в угол тумбочек с причудливо изогнутыми ножками. Телевизор располагался на специальной подставке в другом углу, на уровне глаз сидящего человека.
— Извините, если я покажусь вам резкой, но нас замучили из-за этих бумаг, — нервно затеребила рукав блузки Гулько, когда мы расселись по местам.
Софья Исааковна выдвинула накрытые газетой пепельницу и портсигар.
— Курите, — разрешила она, и мы задымили.
— Я вас очень хорошо понимаю… — сочувственным голосом произнесла я.
— Ах, оставьте, — снисходительно махнула она рукой, — что вы можете понимать! Я читала ваши репортажи, уважаю вас за честность и смелость суждений, но на этот раз вы промахнулись.
— То есть?.. — решила я уточнить.
— Нет у меня никаких бумаг, — почти выкрикнула, заволновавшись, Гулько.
— Муж вам не говорил…
— Мне сейчас не до этого, — отрывисто проговорила она.
— Я понимаю…
— Да что вы заладили: понимаю… понимаю, — нетерпеливо сказала она, виновато улыбнувшись, впрочем, точно извиняясь за свою несдержанность.
