— А что, если нам сегодня вечером куда-нибудь сходить? «Назло надменному соседу», а?
Я чувствовала настоятельную потребность в воодушевлении. Ничто в данной ситуации, кроме невинной женской мести, не могло поднять мой тонус.
— Это идея! — лукаво сверкнула глазами Маринка. — Как там сказано: «Человек — кузнец своего счастья».
— Но куда?
— В клуб, в кафе, в ресторан, в театр, в кинотеатр… А вначале зайдем в магазин, как советуют вот тут, — тряхнула она журналом, — и «не втайне друг от друга» сделаем себе подарки, — захохотала она.
Я тоже рассмеялась.
— «Если ваш спутник автолюбитель, — принялась она снова читать, но уже с толикой задорного ехидства, — выберите новый аромат «Бугатти». Дудки! — весело воскликнула Маринка. — Сначала — они нам, а потом — мы им!
— Ты, наверное, забыла, — жеманно улыбнулась я и приняла кокетливо-аристократическую позу, — там же советуют пойти вместе и не втайне…
Мы снова засмеялись.
— «Если же мужчина вашей мечты далек от забот автомобилистов, преподнесите ему оригинальный флакон «Адье о зарм» в виде… гранаты».
— Лучше настоящую гранату, — с сарказмом заявила я.
— Наши «амнезийцы» этого заслуживают! — добавила Маринка, она была теперь возбуждена и полна всяких хитрых и, главное, мстительных замыслов. — «Вполне может быть, в ответ вас ожидает флакон от Наоми Кэмпбелл с одноименными духа…»
Маринка не дочитала, потому что в тот самый момент, когда автор статьи перешел к женскому парфюму, зазвонил телефон. Мы беспокойно переглянулись. Я сняла трубку:
— Редакция еженеде…
— Оль, привет, — услышала я взволнованный голос Мишки Коромыслова, журналиста из «Тарасовской были», — надо встретиться…
— Ты хочешь осчастливить меня флаконом от Наоми Кэмпбелл? — пошутила я.
— Че-е? У меня к тебе дело!
— А я думала, сегодня праздник, — мрачно заметила я.
— Какой? Фу ты, черт!
Мишка, похоже, только проснулся.
— Ты все еще в объятиях Морфея, Михаил? — Мой тон снова стал игривым.
— Бойкова, я серьезно, — пробормотал Михаил, — давай завтра, идет? Приезжай ко мне домой в половине одиннадцатого…
— «…приходи на сеновал, не пожалеешь»? — поддела я его. — Ты объяснить-то хоть можешь, что у тебя за дело ко мне, недотепа ты этакий!
— Оль, я в запарке. Давай завтра. Ничего не утаю, — пробубнил он.
— Ну хоть намекни, — зловредно хохотнула я, — ты думаешь, так легко мне с моим подорванным здоровьем ни свет ни заря навещать молодых сексапильных…
Мишка, к моему глубокому удивлению, не заржал, даже не усмехнулся.
